Трудности белых ворон - стр. 17
Через полчаса, боясь расплескать теплый чай из стакана, деликатно позванивающего в классически-старом затертом подстаканнике, он, набравшись смелости и решительно дернув за ручку двери, вошел в купе.
– А я тебе чай принес! Только он не очень горячий уже, там титан остыл… – бодрым голосом произнес Илья, поставив на стол стакан и искоса посматривая на Люсю, тихо сидящую в прежней своей позе, упершись лбом в поджатые колени. – Ты пирожок с капустой будешь? Вкусно, я ел…
– Я не знаю… Я со вчерашнего дня ничего не ела, – подняла Люся на него опухшие от слез глаза.
– Тогда вот! И пирожок, и яйца вареные, и колбаса…
– Спасибо…
– А ты куртку сними, неудобно же! Ничего, что я на ты?
– Да ради бога. Чего мне с тобой, детей крестить?
Люся поболтала ложечкой в стакане, размешивая сахар, протяжно, на вдохе, всхлипнула, сделала осторожный глоток.
– Поешь, – не унимался Илья, – сразу легче будет! По себе знаю. Когда нервничаю – съедаю все, что не приколочено!
– А я, наоборот, вообще на еду смотреть не могу. Как будто желудок в твердый комок сжимается и ничего, ничего не чувствую…
– А что у тебя случилось-то? Горе какое?
– Да какое тебе дело?
– Раз спрашиваю, значит, есть дело! Давай рассказывай!
– Отстань, парень…
– Меня Ильей зовут.
– Да пусть хоть как тебя зовут – отстань, а?
Люся опять уставилась в окно, забыв про чай и не притронувшись к еде, заботливо разложенной перед ней Ильей.
– Люсь, а ты знаешь, что такое психоанализ по-русски?
– Нет. А что это?
– Это разговор двух попутчиков в поезде. Особенно ночью. Выговариваются часами, взахлеб, все тайные горести друг другу изливают – все равно ведь никто не узнает! Вышли люди из поезда – и разошлись в разные стороны. И денег за сеанс платить не надо…
– Да, действительно, – засмеялась, наконец, Люся, – и правда, халявный сеанс психоанализа! Где ж еще бесплатно чужой человек тебя всю ночь выслушивать будет?
– Ну, так а я о чем? Тут, главное, зевать нельзя: кто быстрее своего попутчика в благодарного слушателя успеет превратить, тот и в выигрыше…Так что давай, рассказывай! Я тебе фору даю.
– Да чего рассказывать-то? Ничего интересного. Банальная, наверное, на посторонний взгляд история…
– Так все истории на первый взгляд банальны. Для чужого уха просты, а для своего сердца горестны. Вот ты самое горестное и произнеси словами. Я пойму, ты не бойся…
– Ну что ж, ладно, попробуем, – задумчиво произнесла Люся. – А ты что, к психоанализу какое-то отношение имеешь? Внучок дедушки Фрейда двоюродный?
– Нет, я в юридическом учусь, на втором курсе.
– О! Коллеги, значит! А я два года назад закончила. А Глеб в прошлом году диплом получил, в июне…
Она опять замолчала, будто споткнувшись на этом имени, снова уставилась в темное окно, вцепившись напряженно ладошками в остывший металл подстаканника.
– Кто такой Глеб? – напомнил о себе Илья, незаметно подвигая поближе к ней тарелку с едой.
– Ты видел парня, который меня провожал?
– Видел, только не разглядел спросонья. Красивый такой вроде.
– Да, очень красивый… Это Глеб. Глеб Сахнович. Мой парень. Вернее, бывший парень… Я на третьем курсе училась, когда мы познакомились, а он на первом еще. Влюбилась, как дура. И как меня угораздило, сама не знаю…
Люся и впрямь начала рассказывать, но неохотно как-то, ежась от неловкости и изредка бросая будто виноватый взгляд на Илью. Постепенно, и сама того не заметив, все же увлеклась горькими своими эмоциями, и даже заблестела глазами, словно сидела не в плохо освещенном купе зимнего поезда, а на приеме у хорошего и дорогого психоаналитика…