Трубадура - стр. 17
- Настоящий? – почтительно поинтересовался Степан. Он сам вырос у моря, и уважение к морскому делу впитал с соленым воздухом.
- Настоящее не придумаешь. По морям ходил – Балтийское, Северное, Норвежское, Баренцево. Потом списали на берег.
- Почему? – вопрос вылетел сам собой.
- Пил, - после паузы. – Сильно. – А потом без паузы. - Кастрюлю в тот шкаф. Там, на верхней полке расписка лежит. И ты про Кокоса обещал рассказать.
- Не кокос, а Кос, - вообще, на «Кокос» Степка реагировал обычно бурно и обидчиво, но тут – почти не задело. – Я в греческом клубе играл два года. Фамилия – Кузьменко, Кузьма – это от греческого Косма. Так меня и перекрестили в Коса.
Она рассмеялась - мягко, без издевки.
- А ларчик просто открывался. Греция, значит. Надо же…
Степка потрогал рукой на предмет надежности и устойчивости древний на вид стул, оседлал его и неожиданно пустился в откровения.
- У меня там родственники. Дальние. Дед был греком. Константинас Георгадис. А меня что-то после армии никуда не брали – играть, я имею в виду. Тухляк был, короче. И я поехал с родней знакомиться. А там, - щелкнул пальцами. – Р-р-раз – и сложилось. Понравился я «Олимпиакосу» - и два года за них играл.
- Ого, - Тура вручила ему пригоршню ложек и вилок. – А как тут оказался?
- Продали, - пожал плечами Степка, методично вытирая между зубчиками.
Она звонко рассмеялась.
- Продали?! В Греции не в курсе про отмену крепостного права?
- Ладно, поймала, - ответно улыбнулся Степан, укладывая столовые приборы в ящик. – Это называется трансфер.
- И как тебе после трансфера тут?
- Нормально. Мне тут привычнее. А по деньгам даже выгоднее.
- Знаешь, - она выключила воду и обернулась от раковины. Оглядела его всего – верхом на стуле, копна черных кудрей, большие глаза и тонкий ровный нос. – Ты похож на грека. Я вот греков себе именно так и представляла.
- Знаешь, - в тон ответил он, разглядывая ее тонкую фигуру в неизменном черном и белые волосы. «Цвета льна» - вылезло откуда-то в голове. – Ты тоже похожа на норвежку. Я норвежцев именно так и представлял.
- Здорово, когда люди не обманывают твоих ожиданий, верно? – сказала она тихо вдруг. И, пока Степка от удивления округлял глаза, поспешно добавила: - Ты в душ идешь? Я хочу принять ванну, раз Елены нет.
- Нет, - качнул головой Степа. – Я после тренировки у нас там сходил.
Девушка кивнула и вышла с кухни. Степка сладко потянулся. Чистый, сытый, довольный. День определенно стоит считать удачным.
От этого оптимизма мало что осталось, когда Степа устраивался спать. Не койка - финиш полный. Жесткая, короткая. И одеяло до середины икр. Надо будет у Туры спросить завтра – может быть, у них есть одеяло подлиней. С этой мыслью Степан заснул.
*
Вопрос с одеялом был поднят утром на кухне.
- Тура, а у вас одеяла другого нет?
- Мерзнешь, что ли? – девушка торопливо допивала кофе и доедала бутерброд с сыром.
- Ноги… торчат.
Она смерила его с ног до головы. Кивнула. А потом прыснула.
- А в кровати ты как? Помещаешься?
- С табуреткой нормально, - буркнул Степка.
Тут уже зазвучал звонкий беззастенчивый смех. А потом Тура посмотрела на часы и смех оборвался.
- Черт! Опаздываю! Степаша, овсянка на плите, ешь, пока теплая.
- А… Э… Спасибо, - никак не ожидал, что ему предложат завтрак. И назовут Степашей. Спасибо, что не Хрюшей.