Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд - стр. 52
Собравшись с духом, Агата подается ближе и начинает сосредоточенно стирать подтеки крови с моего лица. Торопится, спускается ниже. Горячие пальчики соскальзывают с ватного диска и касаются губы. Чертовка одергивает руку, словно ошпарилась. Признаться, это взаимно. Меня успела обжечь.
Секундный зрительный контакт и я выдавливаю из себя кривую ухмылку, которая так ее бесит. Вот и сейчас действует безотказно. Наслаждаюсь тем, как Агата закипает. И… невероятно заводит меня. По щелчку. Кому я только хуже сделал?
– Не понимаю, почему он вообще напал на меня, – выведя Агату из равновесия, а заодно и себя, удобнее разваливаюсь на диване.
Игнорирую тот факт, что у меня брюки вдруг тесными стали от ее близости. Стараюсь не думать об этом. Зря дразнить себя. Ведь совершенно точно не опущусь до того, чтобы соблазнять такую серьезную женщину. Мне поиграть, а ей жить дальше. Влюбится в меня еще, на хрен надо.
– Он защищал своего сына, – как назло, Агате приходится потянуться ко мне. И вновь между нами сгорает весь кислород.
– Мы ведь с тобой знаем, что мальчик ему неродной, – придерживаю ее за талию, стоит ей покачнуться. Агата импульсивно упирается коленом в диван между моих вальяжно разведенных ног. Опасно.
– Есть узы крепче кровных. У них семья. Счастливая, полноценная, разве ты не видишь? Он будет бороться за СВОЕГО сынишку до последнего вздоха. Твоего вздоха, судя по тому, что я видела в саду, – не упускает случая зацепить меня, а я цокаю предупреждающе. – Еще не поздно прекратить все это, Адам. Ты же сам видишь, плохая затея. Неправильная, – укладывает руки на мои плечи, упираясь запястьями. И в глаза заглядывает, ожидая отклика.
Она так близко, что чувствую ее дыхание. Сбивчивое, сладкое. Впитываю его, глотаю.
Ладони, выйдя из-под контроля, сами перемещаются с талии на упругие бедра, скользят вниз. К краю соблазнительного платья.
– То есть, ему можно бороться за чужого ребенка, а мне за родного – нельзя? – продолжаю говорить как ни в чем не бывало, в то время как Агата застывает. – Дискриминация какая-то, – подвожу итог хрипло, потому что в этот момент пальцы нащупывают кружевную резинку.
Я готов взвыть от перевозбуждения. Чертовка в чулках? Это запрещенный прием. На хрена ей вообще чулки?
А-а-а, черт. Будь кто угодно… Абсолютно кто угодно на ее месте! И продолжение пошло бы совершенно по иному сценарию. Как в фильме для взрослых. О-очень взрослых.
Но нет. Женщине с тройным табу не место в таком кино.
– Не передергивай, – Агата сбрасывает со своего идеального тела мои руки. И на том спасибо! Сам бы я не смог убрать. – Я другое имела в виду, – одергивает платье, спрятав край чулок. Но я успеваю зацепиться за кружево взглядом.
Агата делает вид, будто ничего не произошло. Я дымлюсь весь, а она невозмутимо выпрямляется, неторопливо проводит по платью руками. От груди к бедрам. Дико хочу повторить этот путь, но только своими ладонями. И желательно без лишней ткани.
Так, мозги! Место, мать вашу!
Срочно вспомнить, зачем мы здесь!
– Плевать, – намеренно отталкиваю Агату словесной грубостью. – Материал я взял, – стараясь не привлекать лишнего внимания к натянувшимся брюкам, очень быстро достаю из кармана пакетик с застежкой, демонстрирую его содержимое. – Жвачки хватит же? – чертовка становится мрачной, но кивает. – Можем уходить.