Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник) - стр. 25
– Наверное, немцы освободили.
– Ой, что же теперь будет?
Было видно, что Олеся паникует и уже находится на грани истерики. Конечно, не каждый день на глазах человека убивают, хоть он этого и заслужил своей паскудной жизнью.
– Труп я ночью уберу, – спокойно сказал Саша.
– Он до ночи в избе будет? Я боюсь мертвых, я в избу не войду!
– Живых бояться надо, чего он тебе мертвый сделает? Ты, когда открывала, других полицаев не видела?
– Вроде нет.
– Вроде! Где твои глаза?
Саша осторожно подвинул край занавески на окне.
Деревня была пустынной – никакого движения. Хорошо, если никто не видел, как Пасюк этот к Олесе зашел.
– Тихо, не видно никого.
– Зачем его убивать было? – спросила девушка.
– А зачем ты орала? Я же думал, что он тебя изнасиловать хочет.
– Отбилась бы, – как-то неуверенно ответила девушка.
– Теперь поздно об этом говорить.
Олеся ушла в другую комнату.
– Не могу я вместе с этим… – она не договорила.
Александр в раздумье присел на лавку перед лежащим на полу трупом. «Черт, не оставлять же его на кухне. Не ровен час, зайдет кто-нибудь. Может, в подпол его сбросить? Так ведь трупное окоченение наступит, потом его оттуда не вытащишь».
– У тебя большой мешок есть? – окликнул он Олесю.
– Есть.
– Неси.
Олеся опасливо, сторонкой, по-над стенкой обошла мертвого полицая и вскоре вернулась с большим мешком.
– Теперь веревку принеси.
Когда Олеся принесла веревку, он попросил ее выйти, а сам притянул и связал руки и ноги полицейского, сложив его тело вдвое. С превеликим трудом он затолкал труп в мешок, завязал горловину и, перетащив мешок в коридорчик, положил его в темный угол. Так он хоть в глаза бросаться не будет. А тяжел, собака! Ночью этого гада еще вытаскивать придется.
Саша оглядел кухню. Е-мое, кепка полицейского на полу валяется, и винтовка у стола стоит. Не помогла она хозяину.
Саша открыл крышку магазина, и ему на ладонь вывалилось три патрона. Он даже рассмеялся. Не густо немцы полицаев снабжают! Карманы-то у полицая пустые – ощупал, пока в мешок заталкивал.
Винтовку с дробовиком в ручье утопить придется. Полицейский мог сказать, куда направился, а если еще его винтовку найдут, не отвертеться будет.
До темноты они сидели как на иголках.
Едва стемнело, Саша взял винтовку полицая, дробовик Олеси и задами направился к ручью. Пройдя подальше вдоль берега, он закинул оружие в воду. А вернувшись домой, сказал Олесе:
– Помогай!
Вдвоем они едва дотащили мешок с трупом до ручья.
– Все, – обернувшись к Олесе, сиплым от натуги голосом сказал Саша, – иди домой, дальше я сам.
По земле тащить труп в одиночку тяжело, а вот по воде – в самый раз.
Александр столкнул мешок с трупом в воду и увидел, что тот до конца не тонет и хоть немного, самую малость, но из воды выглядывает. Тогда он ухватил мешок за горловину и потащил его вниз по течению. Хорошо хоть туфли не надевал. Они и так размокли, а другой обуви у него нет.
Километра через два-три – разве определишь расстояние ночью, в кромешной тьме – он наткнулся на корягу. Под нее мешок и затолкал. Глядишь, сожрут раки, они мертвечину любят.
По ручью же он вернулся в Богдановку. Дно у ручья песчаное, мягкое, ногам даже приятно. А про битые бутылки и другой мусор, о который пораниться можно, здесь даже не слыхали.
Заявившись во двор, он повесил брюки сушиться в сарае. В избу зашел в рубашке и трусах. Олеся всплеснула руками: