Тростниковые волки - стр. 28

– Да, и что дальше? – спросил я.

– Ну вот. За мной закрывается дверь, и я вижу ещё одну дверь перед собой. Открываю её и попадаю в такую же точно комнату, только из неё уже не один выход – вперёд, а два – вперёд и налево. У меня за спиной закрывается дверь, через которую я вошёл. И я иду вперёд, открываю ещё одну дверь и попадаю в точно такую же комнату, из которой уже, кроме двери у меня за спиной, выходит ещё три двери – в каждой стене по одной. Я сворачиваю налево. Не знаю, почему налево, но как-то мне запомнилось, я был уверен, что знаю, куда идти, и не задумывался об этом. И дальше – ещё одна комната, только я, когда вхожу, краем глаза вижу, как закрывается из новой комнаты дверь, уходящая направо. Да, я не сказал – в этой комнате новой всё точно так же, только посреди комнаты стоит кресло, огромное кожаное кресло, пустое. И я уже почти бегу в правую дверь, открываю её и вижу перед собой стоящую спиной ко мне Русалку и за ней что-то, что лежит посреди комнаты, но я не вижу, что именно, потому что Русалка мне это загораживает. И я тогда хочу – вот я очень чётко помню это желание, – я хочу обойти её или наклониться вбок и посмотреть, что там лежит. А Русалка медленно так поворачивается, и вот она уже стоит лицом ко мне. Спокойная такая, как всегда, смотрит мне в глаза, а потом открывает рот, и вот тут я чётко слышу её голос. Она говорит: «Пошёл вон». Это вообще единственный звук, который я помню. Кажется, будто других и не было.

Он замолчал, и я ещё раз спросил:

– И что дальше?

– А дальше я повернулся и пошёл назад. Сначала в комнату с креслом, затем налево, потом направо, прямо, ещё одна комната – и я выхожу в зал. Потом как-то на автомате прохожу сквозь толпу до своего места, ну, до того, где мы были с Русалкой сначала, и начинаю танцевать.

– Танцевать?

– Ну да. И тут вдруг – ррраз! – и я вижу перед собой Русалку. И – ну, по крайней мере, у меня в воспоминании сейчас – возвращается звук. Я чувствую пот, текущий по шее, толчки людей вокруг меня. Как будто всё вернулось назад. Как будто – и, знаете, я так и подумал – всё это просто галлюцинация была, а я никогда и не уходил с этого места. Я так и решил тогда.

– И вы не говорили с Русалкой об этом? Не спрашивали у неё ничего?

– Нет… ничего не спрашивал. Ни разу с ней об этом не говорил. Зачем? Это же моя галлюцинация.

– А в углу на танцполе действительно есть дверь?

– Действительно есть, – он кивнул головой, – она ведёт в кладовку. Крохотную такую. Я на следующий день пришёл, ещё до открытия, залез туда, внимательно осмотрел всё. Кладовка. Цементные стены. Шмотки какие-то свалены. Никакой комнаты, никаких новых дверей. Я тогда подумал: «Ого меня штырит!» – и не ходил танцевать пару месяцев. Потом, правда, всё вернулось на круги своя. Но я уже никогда не пытался больше Русалку догнать.

– Думаете, это как-то связано? То, что вы пытались догнать Русалку, и это ваше… видение?

– Не знаю, связано или нет, мне неинтересно. Но я больше за ней не гонялся, и никогда ничего такого больше со мной не происходило.

– А Русалка ничего не спросила: например, куда вы пропали на пару месяцев?

Он усмехнулся:

– Забавно, что вы спросили. Она ничего не спрашивала, но, когда увидела меня в следующий раз, сказала: «А я уж думала, тебя тростниковые волки сожрали».