Тропик Козерога - стр. 14

– Тем более пиво уже несут.

Кистенёв нехотя развернулся и присел назад, на своё место, хотя и осознавал всю бредовость своего решения. Тут же на стол поставили две кружки с пивом, как и было обещано.

– Что вы знаете о так называемых параллельных измерениях?

– То есть?

Странник слегка пригубил и, отставив кружку, он снова улыбнулся, словно ему доставляла удовольствие явная нервозность собеседника.

– Ладно, я попытаюсь объяснить вам всё при помощи имеющихся у вашей цивилизации теорий. Что вы знаете о… ну, скажем теории сверхструн?

– Вроде что-то слышал, но…

– Проехали, одиннадцатое измерение?

– Какое? – лицо Кистенёва изобразило неподдельное удивление. – Их же всего три.

– Проехали, принцип квантовой неопределённости?

– Квантовой? Это как?

– Проехали.

Странник сделал большой глоток и откинулся на спинку диванчика. Потом он резко подался вперёд, положив руки на стол, раскрыв ладони в направлении Василия.

– Ну, вы же слышали про эту как её… кошку Шрёдингера?

– Может быть кота?

Этот термин он слышал как-то по телевизору и ещё раз от Семелесова. Причём как ему помнилось, как раз, когда они выпивали в этом кафе. Семелесова тогда хорошенько разнесло, и он ни с того ни с сего, вспомнив об этом злосчастном коте, чуть ли не на весь бар орал, проклиная «ТП-шниц» и «Ванилек», которые «ни черта, по-настоящему, не понимают в физике и могут пересказать только красочное описание, что они не понимают суть эксперимента Шрёдингера». Он тогда подробно объяснял эту саму суть и возможно Кистенёв бы даже из неё что-нибудь понял, если бы не нарезался тогда не меньше собеседника.

– Тогда, думаю, вы понимаете, что в одной точке пространства… – начал Странник. – В точке трёхмерного пространства может находиться больше одной частицы.

– Это ещё почему?

– Да ты издеваешься.

– Короче говоря, существуют миры, что находятся в том же месте, что и ваш в известных вам измерениях, но разделённые другим измерением вдоль которого не могут перемещаться ни свет, ни материя. И мы научились схлопывать пространство двух миров, так что в некоторых точках расстояние по дополнительному измерению сводится к нулю и путешествовать можно, передвигаясь в трёхмерном пространстве, просто перейти барьер. Ну, как-то так, хотя за подобное объяснение наши учёные меня бы линчевали: они сами могли бы рассказать всё поподробнее.

– То есть ты хочешь сказать, что пришёл сюда из параллельного мира, – эти слова из уст Кистенёва прозвучали почти как сарказм.

– По-моему, я уже сказал это прямым текстом.

– Ладно, ладно, допустим, я тебе поверил, но тогда какого чёрта ты здесь делаешь? В нашем мире.

– Боюсь, что вы тогда точно уйдёте. Или нет. Вы ведь теперь не на шутку всем этим заинтересовались. Ну как, бросите меня одного, если узнаете правду?

– May be yes, may be no, may be sun, may be snow, – Кистенёв развёл руками. – Сначала расскажи… те свою историю.

– Да, думаю, мы уже можем перейти на «ты». Ну что ж, – Странник вновь откинулся на спинку дивана, прихлебнул из кружки и, сцепив руки в замок перед собой, серьёзно задумался, решая с чего начать. – Знаете, друг мой, в чём заключается главная проблема всех империй.

– Не-а. – Василий отрицательно покачал головой. – В чём?

– Они слишком сильно любят распадаться, причём, всегда в тот момент, когда этого меньше всего ожидаешь, и когда оно меньше всего необходимо. И когда это происходит, то наиболее паршивое положение складывается у тех, кто всё это пытался предотвратить. Едва ли какая власть будет относиться хорошо к тем, кто боролся с ней, пока та ещё была сопротивлением.