Трон падших - стр. 60

– Я помогу с поисками вещи, которая принадлежала вашему отцу. Подделку я оставлю у себя, чтобы держать Вексли на коротком поводке. Я прослежу за тем, чтобы он не создавал никаких проблем ни для кого из нас. Если вы согласитесь написать Проклятый трон, я верну вам подделку, как только моя картина будет завершена.

Он поднял руку, упреждая любые споры.

– В результате этой сделки мы оба получим то, что хотим. Прежде чем отказаться от моего предложения, найдите время, чтобы хорошенько все обдумать, мисс Антониус. Это справедливая сделка.

Его просьба казалась вполне разумной, но у Камиллы застучало в ушах.

Она не могла нарисовать этот трон.

По крайней мере, не выдав одну из своих самых сокровенных тайн.

Хотя выбора у нее не оставалось.

– Назовите истинную причину, по которой вам так нужна эта картина, – спросила она, не надеясь, что он ответит. И все же, если ей предстояло раскрыть Синтону один из своих секретов, он должен был выдать в ответ свой.

– Я вам говорил. Я коллекционирую необычные предметы искусства. Вы так талантливы, что мне захотелось приобрести вашу работу.

Выражение лица Синтона резко потускнело. Мельком Камилла разглядела в его изумрудных глазах бескрайнее одиночество – казалось, оно длилось целые столетия. В его взгляде не было ни намека на человечность, только холод, причем настолько беспросветный, что она вздрогнула. Она легко могла представить, что он прожил целую жизнь совсем один и его мучило то, от чего ему было не сбежать. Необъяснимым образом, это ее тронуло.

– Очень хорошо, – сказала она. – Я дам ответ через два дня, на балу.

Зависть был удивлен тем, что Гудфеллоу оказался прав насчет фейри.

Черный рынок на Сильверторн-лейн назвали в честь существ, которые продавали любопытные товары и заключали безжалостные сделки со смертными. Те, кто сюда приходил, были либо глупы, либо настолько высокомерны, что считали себя способными обвести вокруг пальца тех, кто изобрел обман.

Большинство людей полагало, что фейри не способны лгать. Эту сказку фейри сочинили сами. Они вообще часто придумывали такой фольклор, который был бы для них выгоден.

Лишь одно поверье соответствовало истине: фейри действительно можно было сразить железом. Если бы смертные были хотя бы наполовину такими умными существами, какими себя воображали, они строили бы дома и тюрьмы именно из него. Зависть знал, что именно так устроены подземелья в Домах Греха его братьев. По королевствам бродило множество других, менее известных душегубов, которых железо удерживало столь же надежно.

Ушлые торговцы зазывали его из ларьков под открытым небом, пытаясь заманить к своим прилавкам.

– Камень памяти?

– Зелье для бесконечной похоти?

– Куртка для отвлечения любого врага и обмана самой смерти?

Зависть не спеша шел по мощеной улице, небрежно засунув руки в карманы, и оглядывал каждый лоток с сомнительными артефактами. Однако внутренне он был напряжен. Он чувствовал, как магия фейри пульсирует вокруг, маня и соблазняя. Она напоминала песню, которая медленно проникает в подсознание слушателя, пока он не начнет подпевать, даже не задумываясь. Она была едва уловима, словно электрический заряд в атмосфере или аромат, наполняюший воздух пьянящей смесью пряностей и грозовых туч. Перепутать ее с чем-либо было невозможно: это была магия Дикого двора.