Размер шрифта
-
+

Троллья поганка - стр. 21

А когда она в спальном мешке ко мне прижалась и опять что-то про «милого и совсем не страшного» мне прямо в грудь щекотно так профырчала, я совсем растаял. Погладил поганку по ее пушистым волосам и от щедроты души даже имя ее вспомнил:

– Спи... Каарис.

***

Утром нога у чахлы выглядела гораздо лучше, чем вчера, но все равно надевать на нее сапог я бы не рискнул. Снова все сотрет, или просто болеть будет. Кожа у этой пигалицы нежная больно. Не знаю даже, как такое в горах могло вырасти! И ручки нежные, и вся она хрупкая. Каждый раз, когда ветер чуть сильнее делается, я нервничать начинаю, что ее унесет. И ведь нет чтобы радоваться!..

Может, ее к нам тоже ветром принесло? Иначе ж непонятно, как она до нас добралась. Босиком. Ничего себе не стерев при этом.

Но только я приготовился устроить поганке допрос, как она опять меня огорошила. Я ж ее вчера, считай, в младшие сестры записал, а она вдруг ногой своей у меня перед носом так крутанула… и большим пальцем мне от плеча и по груди провела, нежно так, щекотно… совсем не по-сестрински оно вышло! А я еще про поцелуй внезапно вспомнил зачем-то. Ну и в лицо этой бледной немощи посмотрел, и прям внутри все полыхнуло!

Взгляд у нее такой был, что сразу все глупости про маленькую сестренку ветром выдуло. Нет, сестренки так уверенно-оценивающе не смотрят! Да так не каждая орчанка-то поглядеть умудрится. Ух, у меня сердце сжалось и потом застучало, словно не на поганку мелкую смотрю, а на Келду, например. Хорошо, что уже утро и нам дальше идти надо. Потому как, если б сейчас вот с таким настроем да вдвоем в спальный мешок, я б не выдержал!

Пока пигалицу на себе таскал и ночами к себе прижимал, выяснил, что грудь у нее все же есть. Небольшая такая, в пол моей ладони. И попа имеется, а не сразу из туловища тощие ножки-спиченки торчат. Только маленькое все, но и сама немощь не крупная же. Хотя у троллих грудь и попа наливные! Про орчанок вообще лучше не думать… Здесь же взгляд… и гонор!

В общем, после завтрака посмотрел я на это чудо бледное, вздохнул тяжко и посадил ее себе на шею. Все равно, считай, уже и так там сидит, зато денек нормально прогуляемся. К завтрашнему утру нога у нее пройдет уже, тогда сама поплетется. Мешок под ее ноги просунул, хотя она сначала отбивалась, потом хихикала, потом принялась меня душить – это она так держаться за меня решила, за шею. Чтобы мы точно никуда не дошли, так тут и померли оба. И еще толпу кикимор с лешими погубили – те от смеха бы лопнули.

– Сиди ровно, тогда не упадешь! Я мешок держать буду, ну и тебя заодно.

Ну и пошагал вперед, нормально, а не нога за ногу. И чего я раньше до такого не додумался? Чахла ж не весит почти ничего, мешок и тот тяжелее, по-моему. Сидит тихо, только иногда попискивает что-то восторженно. Красота ж!

10. Часть 1. Глава 9

Ка-арис:

Сама не знаю, что на меня утром нашло. Может, я просто привыкла уже к чудовищу настолько, что стала воспринимать его своим? Он так красиво смотрелся на коленях рядом со мной! И вообще был такой милый, такой заботливый, так переживал обо мне!

За двое суток мне даже начал нравиться странный цвет его кожи, зеленовато-серый, как ветви моих любимых елей. Пах он, правда, как чудовище – вечерним лесом; шкурой пойманного на последней охоте дикого зверя, которую только-только начал обрабатывать скорняк во дворе замка; дымом костра... И самцом, озабоченным поиском самки. Мускусный запах возбужденного дикаря, от которого прямо в глазах мутнело, если принюхиваться.

Страница 21