Трофей для тирана. Том 1. Черный король - стр. 9
− Тогда сыграешь со мной? − спокойно спросил принц и стал расставлять фигуры.
Действительно спросил и это пугало. Кенли сглотнула. Она все так же стояла на месте и наблюдала за ним. В отблеске свечей он вдруг стал казаться не таким юным, как в первый миг. Движения его были размеренными и неспешными, словно он ничего не знал о торопливости.
− Ты идешь? − спросил он без малейшего раздражения, будто действительно просто интересовался, не собираясь приказывать.
Это еще больше озадачило Канелию, но она поспешила к столу, опустилась рядом с ним на ковер, стараясь повторить позу принца, даже прикрыла обнаженные коленки. За них внезапно стало стыдно.
− Выбирай.
Принц протянул ей два кулака. Кенли машинально выбрала правый. Там оказалась белая пешка. Ноктем поставил ее на доску первой, машинально, без малейшей заминки, затем вернул на место черную с другой руки и перевернул доску, отдавая ей белые фигуры и право первого хода.
− Итак, ты принцесса Канелия. Ты все еще хочешь мести? − спросил он, жестом напоминая о необходимости делать ход.
Канелия передвинула ту самую пешку, забыв даже подумать о предстоящей игре.
− Я не хочу мстить, − ответила она и опустила голову ниже.
Ей почему-то захотелось снять маску и говорить правду, но она знала, что правда сегодня не нужна даже ей самой.
Принц хмыкнул и, ничего не говоря, сделал свой ход. На Канелию он уже не смотрел. Его взгляд то устремлялся куда-то в сторону, то небрежно скользил по доске. За игрой он не следил, реагируя на происходящее ленивым передвижением фигур.
Кенли же чувствовала себя так неловко, что, напротив, сосредоточилась на игре и очень скоро поняла, что выигрывает. Она видела путь к победе, нужно было только сделать пару верных ходов, но разве могла какая-то подстилка короля обыграть принца?
Подумав немного, она сделала самый глупый из возможных ходов, ставя ферзя под удар.
Рука принца потянулась к ладье, явно собираясь забрать принесенную в жертву фигуру, и вдруг застыла. На лбу принца вновь появилась морщинка.
Он долго внимательно изучал доску, затем вернул ее ферзя на место, словно отменил ход Канелии, а потом внезапно задул свечи и встал:
− Всё. Уходи, − сказал он. − Можешь говорить о времени, проведенном здесь все, что угодно. Толки твоего крыла меня не волнуют.
Он шагнул назад в спальню. Только тогда Кенли поднялась, не зная, куда именно ей деться и что делать с пледом. Она неловко стянула его с себя, но принц вдруг обернулся:
− Можешь оставить его себе, − сказал он и жестом дал понять, что она может идти за ним, чтобы покинуть его покои тем же путем, каким пришла, а сам вновь направился к балкону.
Кенли хотела выбежать из спальни − так ей было неуютно. Она закуталась в плед, понимая, что ее знобит, и поспешила к двери. У нее даже слезы подступали, но не накатывали на ресницы, а застревали где-то в горле.
− Ты знаешь, почему тебя привели ко мне? − внезапно спросил принц.
Кенли обернулась. Его лицо она не могла различить за полупрозрачными шторами, но ей казалось, что силуэт у окна все же смотрит на нее.
Ответить она не смогла, потому принц сообщил ответ сам:
− Все для того, чтобы я посмотрел, кем ты стала.
− И что? − жалобно спросила Кенли, боясь даже думать, на кого она похожа.
− Я посмотрел. Теперь иди.
После этих слов он точно отвернулся и вышел на балкон, словно ему было важно посмотреть на большую полную луну, зависшую над городом. Ночь действительно помогала ему думать.