Троецарствие. Герцог - стр. 21
Чувствуя, как истекает время пребывания в астральном теле, я вернулся в себя. Заставил себя спокойно сидеть и думать, хотя больше всего хотелось куда-нибудь бежать и хоть что-то делать. Но я же Стратег! Стратеги как оглашенные не бегают!
«Думай, голова! Думай! – твердил я, наблюдая за тем, как прибывшие со мной командиры наводят порядок среди здешнего гарнизона и отправляют сбитых в группы солдат с младшими офицерами в оцепление лагеря. – Куплю тебе нефритовую заколку! Как у императора! Думай!»
Ничего, правда, не придумывалось. Солдаты в коробках продолжали получать ранения – я понимал это, слыша вскрики боли, – но все еще держали строй. Новые силы им на подмогу я отправлять опасался, чтобы не спровоцировать «дружеский огонь». Да и потом, не был я уверен в том, что это хоть как-то поможет.
Побратимы и еще куча людей бодро носились среди палаток, переворачивая все в них верх дном, а я только и мог, что сидеть в седле, закрытый со всех сторон телохранителями, и пялиться на цветную ци, витающую над головами огромного количества живых.
– Так… – протянул вдруг я, поймав за хвост скользкую рыбину убегающей мысли. – А если?..
Что, если попробовать поискать среди этих энергетических потоков. Вроде ци же есть у всех, значит, и колдунство на нем работает. Но ци неодаренных блеклое, едва заметное. Когда смотришь, например, на роту солдат, она выглядит как поднятая их сапогами пыль. У развитых же одаренных она была более густой и плотной. Больше похожая уже на смесь песка и тумана, чем на дорожную пыль. Поэтому логично было бы предположить, что у злоумышленников она тоже будет плотной.
Если так – дело за малым. Вычленить энергетические потоки одного или нескольких людей среди буйства цветной пыли. Никогда прежде этого не делая. Фигня!
Как уже опытный одаренный, не полагающийся на костыли виртуального интерфейса богини, я не бросился сразу искать черную и злобную ци атаковавших нас колдунов. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы выделить энергию, висящую над моими друзьями.
Точнее, ориентируясь на вопли Быка, который предлагал всем нехорошим людям срочно выйти из Сумрака и получить на орехи, нашел его ярко-зеленый смерч. Потом так же обнаружил терракотовое облачко самума там, где ломал палатки Пират. И только после этого, разобравшись с закономерностями, стал искать другие подобные уплотнения среди всей этой взвеси.
Пару раз я натыкался на что-то подозрительное, на поверку оказывавшееся другими моими ближниками. И, наконец, нашел толстый, но почти невидимый желтый хлыст, тянущийся от центра плаца куда-то за границы лагеря. Как запредельно длинный удав – по самой земле.
– За мной! – приказал я гвардейцам, пуская коня вскачь.
Капитанов своих пока решил не дергать – вдруг опять ошибка вышла. Может, это Матушка И так фонит, я же помню, что у нее цвет ци плюс-минус такой же. В общем, сперва нужно проверить, а потом уже кричать, какой я гениальный. А охране ничего и объяснять не надо – куда я, туда и они.
Но чем дальше я шел по следу, тем больше убеждался в том, что старушка-особистка к этому шлангу никакого отношения не имеет. От ее желтизны шло тепло Солнца, и жить хотелось, а эта дрянь смердела как нечистоты покойника.
Болезненно-желтая путеводная нить вышла за ограду лагеря, свернула к пристани и уткнулась в штабеля толстых бамбуковых стволов, уже подготовленных к увязыванию в плоты. Самый ходовой строительный материал здесь, на юге. Дешево и сердито – очень по-китайски. Растет быстро, сам по себе прочный и легкий, в воде почти не гниет. А если его вот так, как сейчас, уложить, то еще и укрытие хорошее. И от взгляда любопытного, и от стрелы острой.