Трое неизвестных - стр. 20
Потом он о ней забыл. К женщинам у него было большое недоверие после известных событий.
– Здравствуйте, рыцарь! – дня через три-четыре после подвига она появилась из подворотни и двинулась к нему, по-прежнему занятому ледяной глыбой под той же водосточной трубой. Что за гадость эти водосточные трубы, днем текут, ночью замерзают!
Она была в длинном белом пальто, белизна кожи производила особенно сильное впечатление, и волосы роскошные по плечам. Но лет никак не меньше сорока.
Шардаков трудовым движением смахнул пот со лба. Выражение лица его говорило: «Чего тебе еще?»
– Поскольку, как известно, наши московские подворотни подметают интеллигентные люди, то колитесь, молодой человек, вы аспирант?
– Студент.
– А курс какой?
– Второй.
– Совсем желторотик, они решат, что я питаюсь детьми. Хотя на вид вы уже такой поживший, бывалый.
– Послушайте, что вам нужно? – Леша мощно вонзил лом в глыбу.
– Чтобы вы сегодня вечером были наготове.
– Зачем?
– Я поведу вас в Дом кино.
– Зачем?
– Должна же я вас как-то отблагодарить за оказанную мне помощь.
Так он познакомился со вторым знаменитым злачным местом в Москве 1970-х.
Для начала Клара, так звали незнакомку, потребовала, чтобы он оделся «максимально естественно». Гордость Шардакова – джинсовый костюм, купленный на заработанные под Ростовом деньги, она решительно отвергла. Зато ей очень понравился изначальный его пиджак с чудовищными отворотами и относящиеся к нему брюки.
– Знаете что, Алексей, вы не могли бы мне оказать и еще одну услугу, раз не отказали в первой.
– Ну.
– Можно я буду называть вас тигроловом.
– Зачем?
– Это же так романтично. Вы как будто только что из тайги, я не удивилась бы, если бы выяснилось, что вас, как Маугли, выкормила чета амурских тигров.
– Я с Итурупа. И вообще, если вам не нравится…
– Мне все нравится, но это, правда, романтично. Молодой писатель, тигролов, еще со следами когтей на коже, врывается в столицу, чтобы…
– Пусть будет тигролов.
Идиотичность замысла мадам Клары была настолько очевидна, что даже не очень его обижала.
Ресторан Дома кино только тем и отличался от ресторана ЦДЛ, что там было значительно больше узнаваемых лиц. Зато тарталетки чуть поменьше, и на горячее полагался антрекот.
Мадам Клара заказала столик на двоих и специально села так, чтобы зал был у нее за спиной, в то время как «тигролов» был у всех на виду. Конечно, возникло человек пять-шесть относительно молодых людей, что подошли «к ручке»: «Кларочка, душка»! Были и подружки, пожелавшие приставить третий стульчик и поболтать.
Леша понимал, что от него требуется одно: брутальность и еще раз брутальность.
– Тигролов? – всплескивали дамочки руками.
– И писатель, – вставляла Клара.
Пила она исключительно водку, Леша потребовал для себя портвейна, в меню оказался только португальский, ну хоть так.
Пару раз дама уходила «попудрить носик», и Шардаков ловил себя на тоскливой мысли: «Что я здесь делаю?» Можно было бы сделать ноги, не будь дама его соседкой. Хотя рассказывала она интересно. У нее словно глаза были на спине, и стоило появиться в зале какому-то новому лицу, она тут же, не дожидаясь вопроса своего кавалера, начинала остроумный и ядовитый рассказ о нем.
Нагрузилась она значительно. Они вышли, расплатившись, с небольшим пакетом, в котором была еще бутылка водки и какие-то пирожки. Такси как намагниченное притягивалось к ее указательному пальцу. Ехать всего ничего, можно было бы пройтись, но ей не желалось.