Трое из Леса. Вторая трилогия - стр. 93
– Там живет баба Рюха, – ответил Мрак значительно.
– Откуда знаешь?
– Пока вы спали, я с упыренком беседовал.
Олег озадаченно оглядывался, пока избушка не скрылась за поворотом:
– Баба Рюха?.. Гм… О бабе Ляхе слыхал, с бабой Ягой общался, бабу Рогу видел, белую бабу и лешую бабу знаю…
– А с дикой бабой сам мечтает повидаться, – бросил Мрак насмешливо. – Зато бабу Сечко боится… Эх, Олег! Смири свои волхвовячьи порывы. Вот когда все переделаем, тогда и…
Олег шумно вздохнул. Счастье так близко, так возможно, ан нет: то мир надо спасать, то человечество…
Село осталось позади, впереди темнел лес, а сбоку дороги земля шла холмиками, одинаковыми, на многих росла либо рябина, либо калина, а где березки и терновники. Олег сразу приметил, кто погиб своей смертью, кто наглой, кто умер от болезни, кто похоронен рядом с любимым, где закопаны байстрюки…
Мрак присмотрелся:
– Таргитай, чего над тобой все мухи вьются?
Таргитай неожиданно понял, обиделся:
– Ты сам это самое…
– Да нет, – сказал Мрак, защищаясь, – это я так, забочусь. Вонь, правда, знакомая, но это, может быть, не от тебя, ты прав… а от твоих портков.
– Грубый ты, Мрак. Ты зря всю ночь с упыренком… Вон какой бледный, невыспанный. Почему и злой?
– Горе только рака красит. А я не рак.
Таргитай посмотрел задумчиво:
– А знаешь, если смотреть вот отсюда… Нет, лучше отсюда. У тебя кожа, как у рака!
– Что, – сказал Мрак с горделивым удовольствием, – такая прочная?
– Нет, серая, – ответил Таргитай простодушно. – А когда ты мылся?.. Ага, помню, мы ж совсем недавно под дождь попали! Мне снилось что-то смешное, когда вы с упыренком общались. Я спал на лавке у окна, а вы там, на завалинке… Я чуть животик не надорвал! Только ты говорил непонятно, а он еще непонятнее, а ты отвечал и вовсе непонятно… Олег, не знаешь, о чем они так?
Олег всматривался в деревья, на стволах всюду либо лечебная чага, либо целебные наросты, либо горькие, но лечащие листья, и от Таргитая отмахнулся, как от назойливой мухи:
– Какая-нибудь пакость. Что-нибудь вроде повязки, что сползает как-то странно…
Он прибавил шаг, не желая разговаривать, Таргитай с недоумением повернулся к Мраку:
– Чего это он? Какая-то повязка…
Мрак вздохнул:
– Да так… Сам не рад. Он упорный, как баран в новых яслях. Будет колотиться… Хорошо, если только лоб разобьет, а если вдруг поймет? Или хуже того: решит, что понял? Сам начнет… тогда хоть топись, хоть вешайся: это ж будет занудятина хуже, чем он сам.
Еще за десяток саженей от деревьев ощутили прохладу из глубин леса, а когда вступили в тень, плечи сами приподнялись, грудь жадно хватила свежего воздуха, настоянного на смолистых шишках, горьких травах, душистой смоле.
Олег приостановился, глаза пытливо уперлись в оборотня:
– И что тебе сказал упыренок?
Мрак ухмыльнулся:
– Сказал… как раз для тебя. Придется помахать крылышками.
Он не сбавил шага, даже наддал, изгоям пришлось почти бежать следом. Таргитай сказал радостно:
– Я люблю, когда Олег летает! Он такой противный, такой страшный, такой уродливый, что просто… красивый. Не, даже прекрасный.
Мрак хмыкнул:
– Как это?
– Это… – Таргитай начал было объяснять суть прекрасного, но Олег зло прервал:
– Мрак, не отвлекайся на дурня. А то и в тебе уже что-то эдакое… Что сказал подменыш?
– В лесу буянит чертов дятел. Да не простой, а с зеленой головой. Если знаешь, что это такое, скажи.