Трое для попаданки. Игры голодного мира - стр. 52

Еще двое, видя судьбу приятеля, замешкались. Зато третий, сплюнув, со злобной ухмылкой направляет на меня кинжал и наступает, словно пещерный медведь.

Ирли бросается под ноги, хватает за платье, и это так некстати, что хуже и не придумаешь. Почти повалив, она всем весом тянет меня вниз, мешая нормально двигаться. 

«Затылок!» - раздраженно рычит мой невидимый помощник.

«Только не…» - прошу, испугавшись, что он моими руками убьет эту невезучую дурочку.

Не слушая, он обжигает меня волной раздражения и перехватывает контроль над телом. Пальцы правой руки жестко вонзаются под кадык громилы с ножом, а левая ложится на затылок Ирли.

И тот, и другая падают практически одновременно. Разбойник страшно хрипит, его лицо наливается краской, быстро становясь из красного фиолетово-синим.

Пячусь от них обоих подальше. Конечно, отдавать девчушку этим уродам не хочется, но и союзник из нее совсем никакой. Одни проблемы. Пусть полежит в сторонке, меньше шансов, что кто-нибудь случайно заденет ее оружием.

«Назад!»

Отпрыгиваю, но недостаточно быстро. Белая сеть заклинания касается левой ноги, и та мгновенно немеет до самого бедра.

Закусываю губы, пытаясь мысленно настроиться на то, что придется все-таки использовать магию. Использовать против живых людей. Даже думать не хочу, во что превратятся их тела после встречи с черным пламенем, и как это все будет мерзко, но…

Нога совершенно не слушается. Остается только волочить ее за собой, и это плохо. Совсем паршиво. Попаду под очередную ловушку и даже пальцем, наверное, пошевелить не смогу.

Как же их много!..

Как продержаться до возвращения Лардэ? Что придумать?

Я не хочу! Не хочу сжигать людей заживо! Все человеческое во мне протестует против такой запредельной жестокости!

Но я не могу допустить, чтобы они схватили меня! Это - конец! От одной мысли об этом все внутри леденеет!

Может быть, приложить к ноге серьги, чтобы поскорее снять паралич? Тогда я снова смогу двигаться быстро!

Нет, плохая идея! Я и без того желанная цель, а уж если они увидят артефакт, навалятся всей толпой.

Разъяренно растолкав временно растерявшихся мужчин, Миара пантерой бросается к Ирли:

- Что встали?! Хватайте ее с двух сторон! Оглушите! – рявкает двум застывшим возле меня разбойникам. – Нар, Ер, помогите оттащить эту!

Я дергаюсь было вперед, но двое бандитов – серьезное препятствие, а парализованная нога, к несчастью, – ненадежная опора. Попытка ударить хотя бы одного из них, самого отвратительного, с гнилыми и желтыми зубами, которые он не стесняется показывать в предвкушающей ухмылке,  заканчивается неловким падением.

Они торжествующе усмехаются.

Я тоже - хотя от страха, подступающего даже сквозь накрывшее в начале боя необъяснимое спокойствие, губы почти не слушаются – и, извернувшись, изо всех сил пинаю гада в коленку.

Второй уже тянет ко мне руки с какими-то подозрительными пятнами на коже и вековым слоем грязи под нестриженными ногтями. Брезгливо морщусь. Но выбирать не приходится. Дергаю его запястье на себя, по инерции заламывая руку за спину, тяжело переваливаюсь, чтобы придавить сверху… и в этот момент меня накрывает обездвиживающая сеть заклинания.

Быть полностью беспомощной невыразимо противно и до подступающей к горлу дурноты страшно. Чужие грубые и грязные руки хватают меня, закидывают на плечо, попутно смяв ягодицу, шарят под юбкой, а я ничего – совсем ничего! – не могу с этим поделать.