Трое для одного - стр. 16
– Во-о… вот, – прошелестел О'Коннор и трясущимися руками выложил на стойку целую стопку сероватых листов. Тут мой… мои… мои записи, да. Мемуары. О моей, э-э… молодости. О молодости тут, в городе. И фотоснимки. Очень хорошие, правда.
– Какое сокровище! – на сей раз Моргану почти не пришлось изображать восторг и заинтересованность. – И вы хотите это издать, я так полагаю?
Вопрос смутил мистера О'Коннора до глубины души. Сморщенное лицо залила краска.
– Э-э… не… нет, – выдохнул он. Глаза у него выцвели от старости до совершенно неопределимого оттенка – не голубой, не серый, не желтоватый, как дешёвый молочный опал на просвет. – Не надо. Я хочу, чтобы машинистка… Ну, понимаете, машинистка… Он же рукописный.
– Понимаю, – кивнул Морган, раздумывая. Конечно, никакую «машинистку» для набора рукописного текста мэрия бы не выделила, однако и он сам печатал достаточно хорошо. На взгляд в пачке было не больше сотни листов – то есть на пару недель неспешной работы по вечерам. – Давайте я помогу вам заполнить заявление. Вам нужно будет просто расписаться. Сколько экземпляров мемуаров требуется?
Тут мистер О'Коннор посмотрел на него своими выцветшими глазами, лицо его странно вытянулось – и он беззвучно заплакал.
Пришлось посылать Оакленда за сладчайшим горячим чаем.
Оказалось, что с этими «мемуарами» старик ходил по присутственным местам уже несколько лет и повсюду его вежливо отсылали либо давали контакты людей, которые за умеренные деньги – которых, конечно, у него не было – обещали перепечатать черновики.
– Ну что, понравилось играть в добрую фею для престарелых? – вкрадчиво поинтересовалась Кэндл после обеденного перерыва, когда поток визитёров окончательно иссяк. – Вот тебе тогда вознаграждение от судьбы. Оплату я ещё не продумала, так что живи пока, везунчик, – и она шлёпнула его по коленке сложенным вчетверо листом.
У Моргана горло перехватило от нетерпения.
– Это копия?
Кэндл фыркнула.
– Она самая. И даже, не поверишь, цветная – щедрость моя безгранична. Только не вздумай потерять эту бумажку. Лучше тогда сам потеряйся, и желательно с концами. Усёк?
– Вполне… – Морган аккуратно развернул план и сложил снова. Во рту пересохло. – Слушай, я прогуляюсь тут немного? Всё равно посетителей нет, а до конца дня осталось часа два… Я мобильный возьму.
– Так не терпится? – искренне удивилась она и оглянулась по сторонам. Оакленд подрёмывал в кофейной комнате, приёмный зал был подозрительно пуст, и только Ривс по-прежнему восседал за компьютером, уставившись в малопонятные простому смертному таблицы. Глаза у него при этом едва ли не горели от счастья. – Ладно, ступай. Но учти – твой долг растёт в геометрической прогрессии!
– Напомни, когда я тебе душу задолжаю, – ухмыльнулся Морган и, сунув план в карман джинсов, потянулся за курткой.
Ночное путешествие с Фонарщиком до сих пор вспоминалось изумительно чётко. И одно из тех мест-которых-не-могло-существовать было как раз недалеко от мэрии – небольшой сквер с яблонями и беседкой.
О том, что именно в сквере Чи шуганула одну из особенно мрачных теней, думать как-то не хотелось.
За день снегопад прекратился, и небо расчистилось. Зато стало холоднее – почти как в ту, первую ночь, на которую пришлась поездка в Сейнт-Джеймс. Там, где тротуары недостаточно тщательно отчистили, появилась ледяная корочка. Сперва Морган просто прогуливался, как часто делал после работы, – мимо автомобилей, со свистом улетающих к ржавому закату, мимо источающих сдобно-шоколадные ароматы кофеен в центре, мимо прокуренной, изрыгающей музыку «Кегли» на углу… Затем, оказавшись достаточно далеко от мэрии, развернул план и удостоверился, что сквера на нём нет, зато имеется подозрительно схожий по размерам пустырь и узкий проход к нему между двумя домами.