Тривселенная - стр. 55

– А меня вы тоже хотите арестовать? – спросил Лев Николаевич. – Учтите, если у вас есть такое намерение, вы должны сказать об этом сразу, чтобы я мог вызвать своего адвоката. У меня есть дополнительная юридическая страховка, предусматривающая…

– Знаю, – бросил Виктор. – Кстати, зачем вы ее оформили? Предполагали, что она может понадобиться? Вы ведь сделали это совсем недавно… – он бросил взгляд на экран блокнота, – семнадцатого июля, всего три месяца назад.

– Имею право, – сказал Подольский и отвернулся от Виктора. Он предпочитал смотреть на Аркадия, хотя тот вряд ли смог бы помочь в случае, если Хрусталев действительно решит сейчас провести задержание.

– Послушайте, – сказал Чухновский. – Время идет, вы не желаете ничего понимать, вас все время сносит на частности.

– Меня не сносит на частности, – возразил Виктор. – Аркадий Винокур собрал достаточно материала для того, чтобы я ответил на главный вопрос: кому это нужно? Смерть Подольского и смерть Раскиной.

– Кому же? – равнодушно спросил раввин.

– Только вам, дорогой, только вам. Вы слишком самоуверенны. Вы считаете себя чуть ли не наместником вашего Бога в пределах Московского кольца. Вы фанатик, а религиозный фанатизм часто становился причиной криминальных действий, в том числе и убийств. Подольский по наивности рассказывал вам о своих исследованиях, полагая, видимо, что может услышать от вас дельные идеи, не знаю уж, какие именно. Вы наверняка сделали все возможное, чтобы отговорить его от экспериментов. Вы вступались за Бога! И не сумев предотвратить опыты, – убили. Мы еще разберемся, как вы это сделали. И Раскину вы убили тоже, потому что узнали, что она для вас опасна. Она хотела встретиться с Аркадием, а он, не продумав последствий, сообщил об этом вам, и в результате Раскина не доехала до места встречи.

– Вы полагаете, что это я ее сбил? – удивленно спросил Чухновский.

– Нет, конечно! Но духовное лицо, которое держит в психологической блокаде десятки, если не сотни своих прихожан («В синагоге нет прихожан, – вставил раввин, – это вам не церковь»), ну неважно, называйте как хотите… Вы попросту «заказали» этих людей! И знаете почему МУР позволил нам заняться этими убийствами, несмотря на то, что они не носят бытового характера? – Виктор наклонился к раввину через стол. – Им и в голову не пришло, что имел место «заказ», исходивший от духовного лица.

– А вам, значит, это пришло в голову, – задумчиво сказал раввин. – Знаете, уважаемый Виктор Николаевич, вы даже не подозреваете, насколько близко подошли к разгадке и насколько в то же время далеко от нее находитесь. Вы должны сделать последний шаг, но никогда его не сделаете, потому что это вне сферы вашего представления о мироздании. Да и о религии нашей тоже. Вы действительно думаете, что раввин может нанять киллера, чтобы убить человека, даже оскорбившего религию и Творца? Вы воображаете, что иудаизм, о котором вы не имеете ни малейшего представления, допускает такое?

– Ах оставьте, – усмехнулся Виктор. – Только не говорите мне, что ни один раввин за тысячи лет существования вашей религии, ни разу не убил или не подстрекал к убийству.

– Господи, – сказал Аркадий, – о чем вы говорите? Виктор, тебя занесло.

– Помолчи, – резко сказал Виктор. – Ты собрал весь материал, но анализировать ты не умеешь. Лев Николаевич, – он обернулся в сторону Подольского, стоявшего посреди комнаты с потерянным видом, – вы тоже думаете, что раввин Чухновский невиновен, как дитя?