Трисвечница - стр. 16

– Умею. Маменька меня и читать, и писать научила. Я даже стишки пишу иногда, – сказала я и осеклась, поняв, что хвастаюсь.

– Ну-ну, Золушка… Не переживай, я стихи писать тебя заставлять не стану…

Так началась моя жизнь в селе Ялтуново, которое стоит по разным берегам реки Цны. Часть села находится на одном берегу, и ее называют Польное Ялтуново, а другую часть – Лесное Ялтуново. Григорий поселил меня в Польном Ялтунове, где жил и он сам, и Петрины. Дом Петриных стоял в середине села, на бугре, который прозвали «Ванькина гора». Домик этот не сразу-то и приметишь, потому как его заслонял заросший малинником сад. Чтобы попасть к Петриным, надо было пройти через этот сад по утоптанной тропинке, тропинке, политой горючими слезами людей, искавших утешения у Анны Петриной.

На то, что носатая ворчливая Авдотья называла меня Золушкой, я не обижалась, потому как трудиться на черных работах навыкла с детства. Да и узнала, что она добрая была. Стала жить-поживать в Авдотьиной избушке, которая стояла в конце села, на отшибе. Ее избушка с крыльями покрытой посеревшей дранкой крыши была похожа на присевшего журавля. Вскоре «на отшиб» пришла моя старшая подружка Аниська Петрина и осталась у Авдотьи на весь вечер. Вот уж наговорилась я с ней тогда, так наговорилась. Авдотья, сдвинув мшистые брови, даже прикрикнула:

– Угомонись, сорока, а то Григорию пожалуюсь!

Заерзала я после этих слов со страху. А вдруг и впрямь пожалуется и не стану я стригачкой? Но потеплевший Авдотьин взгляд успокоил меня. Да и то сказать – ни о чем плохом мы не говорили. И Авдотье, видать, интересно было нас послушать. Я Аниське все про странников толковала. Мечтательно так…

– Вот ведь какие люди есть, – говорила я, – Христа ради дом покидают. Ходят по святым местам, живут, как птицы небесные, которые… как там в Евангелии? Ну, в общем, как птицы, которые не сеют, не жнут, а кормит их Отец Небесный. Так и страннички, ходят по белу свету, питаются тем, что им Христа ради подадут, ночуют где придется.

– А что ж хорошего в такой жизни? Ходить куда-то, как бродяга. У нас вон – храм под боком. Ходи в него, молись, – почесав нос, проворчала Авдотья.

– А для странника весь мир – храм. Богом созданный, – сказала я и замялась, перебирая на коленях складки своего серого платья. – Странники мне говорили, что вся природа молится, как народ в храме… И птицы, и трава, и звезды хвалят Господа, радуются Ему.

– Батюшки святы! – всплеснула короткими руками Авдотья. – Разве трава может молиться и радоваться?

– Ой, что-то я не то сказала… – стеснительно проговорила я, опять потеребив платье. – Не то, что-то не то… Лучше я вам сказание странников приведу. Они сказывали, как шел Господь с учениками Своими и радовался земле и небесам. От взора Его святого лучи светлые исходили, звезды на небе славу Ему воссылали, а травы зеленые и цветы пестряные и вся тварь земная, и птицы, и звери к стопам Его припадали. И вот встретил Господь человека, а тот не заметил Его. Мимо прошел. И сказал Господь ученикам Своим: «Смотрите: земля в цветочках пестряных радуется Мне. Смотрите: небо звездами славу Мне воссылает. Только человек не замечает Бога своего. Потому отнимается от него радость и передается птицам небесным, да зверям лесным, да цветам пестряным». С тех пор природа радуется Богу и молится ему.