Тринкет - стр. 17
Несколько месяцев назад пластический хирург заменил данный ей от природы большой нос на маленький и аккуратный. После этого Мэри приравняла себя к совершенству и увешала весь свой дом собственными портретами, а над камином пристроила самый большой. Художник изобразил её такой, какой она собиралась стать после ещё нескольких пластических операций.
Мэри раздражала Филиппа Скидмора ещё и потому, что считала себя самой умной и делала наставления каждому члену его семьи, в том числе и ему, словно он был школьником. Основанием для этого тётя считала своё богатство, доставшееся ей после развода с мужем-миллионером.
Вот и сейчас сначала она громко оповестила собравшихся, что бутылка вина, которое она недавно пила на альпийских лугах, стоила дороже автомобиля Скидморов. Потом продемонстрировала все свои браслеты и кольца. А затем решила, что пришёл черёд напомнить о собственной образованности. Раньше она посещала какой-то факультет психологии (только не успела получить диплом), а также двухнедельные курсы белой магии, после чего стала называть себя специалистом. По её словам, она прекрасно разбиралась в магических травах.
– Пэмми, дорогуша, – обратилась тётя через весь стол к сестре. – Тебя терзают внутренние проблемы. Я вижу это по твоему лицу. Но мы выведем их отваром из анютиных глазок.
– Да нет, нет! Я в порядке, – добродушно ответила та, направляясь на кухню. Ей и в голову не приходило, что сестра говорит это от зависти: Мэри давно уже было невыносимо наблюдать спокойное счастье Скидморов.
– Подумай как следует, – не отставала тётя. – Если муж страдает комплексами, это переходит на жену!
– Чем-чем я страдаю? – насмешливо переспросил Скидмор-старший.
– Ну, неуверенностью в себе по причине… непроходимой бедности, я думаю!
– Опять ты за своё! – еле слышно выговорила старшей дочери бабушка Азалия.
Тётя Мэри поджала губы и принялась энергично крутить самый большой бриллиант на пальце. Она приготовилась к долгой схватке с родственниками, но в это время на кухне запищала духовка.
– Скидмор, мне нужна помощь, – позвала отца мама. И Джордж услышал, как на кухне она принялась ему выговаривать: – Филипп! Потерпи немного! Мы видим её всего трижды в году.
– Да, но мы не записывались к ней на консультацию! – не соглашался отец. – Мэри всегда разговаривает с нами как с неполноценными людьми!
– Она успешная женщина…
– А мы, значит, неуспешные?
Мама ничего не ответила.
– Тогда скажи, откуда в ней столько злости? – сердился отец. – Счастливые люди такими не бывают!
– Всё-таки она родная сестра мне, – оправдывалась мама. – Получается: подруга на всю жизнь.
– Не знаю, не знаю! Друзья должны помогать друг другу. А она только унижает!
– Может, она и вправду несчастлива.
– Разве можно быть несчастливой миллионершей? – с иронией спросил отец.
«Действительно, – подумал Джордж, – должно быть, здорово сидеть в особняке и наблюдать, как работники стригут деревья в твоём саду, чистят огромный бассейн». Он не первый раз слышал эти родительские перепалки из-за тёти Мэри и всегда принимал сторону отца. Но сейчас он поймал себя на мысли, что уважает тётю.
– Да я взвыла бы от тоски в её пустом стерильном доме – без детей, собаки и тепла, – сказала мама.
– Эй, ты меня забыла перечислить, – шутливо возмутился отец, и мама рассмеялась.