Тринадцатое дитя - стр. 32

В комнате вдруг стало тесно. Будто каждое слово на каждой странице в каждой из этих бесчисленных книг обрело физическое воплощение и встало передо мной, настойчиво требуя к себе внимания. Мне показалось, они рушатся на меня грузом чернил и смыслов. Громоздятся, как камни, все выше и выше. Стена, башня, гора идей.

Она была слишком высокой, эта гора знаний. Такая громада не выдержала собственной тяжести. Камни срывались с вершины, катились вниз, увлекали за собой другие, превращаясь в неудержимую лавину, которая неслась на меня, а я ничего не могла сделать – только ошеломленно смотреть на приближавшуюся гибель. Мне не спастись. Эта лавина накроет меня, погребет под собой и расплющит в лепешку. Мне в жизни не прочитать столько книг. В меня не вместится столько знаний. Это несправедливо. Это так…

У меня слипались глаза. Здесь, в Междуместье, время двигалось странно. Пару часов назад я занималась обычными утренними делами, а теперь мне казалось, что настала глубокая ночь. У меня не осталось сил бороться с сонливостью. Не было сил тревожиться и удивляться. Только дойти до кровати и рухнуть на мягкую перину, которую сотворил для меня Меррик. Что я и сделала.

Я погрузилась в нее словно в облако и подумала: вот бы хорошо, если бы эти роскошные пуховые перья поглотили меня целиком. Я не нашла в себе сил переодеться в ночную рубашку. Не смогла даже забраться под одеяло. Я только укрылась своим бархатным одеялом, смутно осознавая, что оно стало чище и новее после того, как побывало в руках у Меррика. Пятен не было и в помине, как и заплат, и коряво заштопанных прорех.

Я закрыла глаза и пожелала всем сердцем, чтобы то же произошло и со мной.

Я резко села и ахнула, вспомнив все, что случилось вчера. По крайней мере, я думала, что вчера.

Междуместье по-прежнему было окрашено в серые и черные тона. Молнии плясали среди грозных туч, освещая пространство вспышками, но ни одна не ударила в землю.

После долгих лет ожидания крестный все-таки пришел за мной. Забрал к себе. Привел сюда. Щедро осыпал подарками: ожерелье, деревья, дом, обещания прекрасного будущего. Может, не совсем того будущего, которое я выбрала бы для себя, если бы могла. Но мне было лишь двенадцать лет – мне, бедной девчонке из бедной семьи, – и та будущность, которую уготовил мне Меррик, была лучше всего, на что я смела надеяться, если бы осталась в Гравьенском лесу вместе с родителями.

Я моргнула. Мои родители. Вчера я ни разу не вспомнила о них, поглощенная впечатлениями от Междуместья. Но теперь, в тишине нового может-быть-утра, я задумалась, что сейчас делают мама и папа, что происходит дома. Я все ждала, когда же во мне шевельнется грусть – первым предвестием тоски по дому, – но никакой грусти не ощутила. Мне вспомнилась, как мама ползала по земле, жадно сгребая золотые монеты. Она даже не взглянула на меня. Даже не попрощалась. Это было обидно и задело сильнее, чем мне бы хотелось.

Я встала в кровати и обвела взглядом свой маленький дом. Меррик не уточнил, когда вернется, и я не знала, чем мне заняться. Как провести первый день на новом месте.