Тринадцать месяцев ведьмы - стр. 7
– Ну… Змеи всё-таки…
– Они же спят. Так что ничего страшного. Зимой, ранней весной, поздней осенью туда ездишь, как в музей. А вот летом, конечно, лучше не соваться. Если ты, конечно, не королева, – рассмеялась бабушка. Морщинки у неё, когда она смеялась, исчезали, и она казалась совсем молодой – почти как мама. Только улыбчивей.
– А летом? – шёпотом спросила Лаура.
– Летом там свой король. Золотой Полоз. С ним очень сложно договориться, —объяснила бабушка. – У него, знаешь, вечная проблема: ищет себе жену и никак не может найти. Поэтому такой злобный. Хотя красивый…
– А почему тогда не может найти жену?
– А кто захочет замуж за змея?
– Точно не я, – фыркнула Лаура и потесней прижала к себе Мятноуша. – Эй, эй! А Бубенчик где? Бубенчик? Бу?
– Потерялся? – озабоченно спросила бабушка. – Не вовремя. Тут лучше не теряться. Лови!
Она щёлкнула пальцами, и Бубенчик свалился ей на колени.
– Всё. Держи крепко. А то змеи даже во сне могут затянуть к себе и проглотить.
Лаура съёжилась и опять подвинулась поближе к бабушке. Надвинула шапку на самые глаза, устроила сонного замёрзшего Бу на правой коленке, а притихшего Мятноуша – на левой. Затаилась. И принялась насторожённо наблюдать за королевой, которая раскрытой ладонью вела над искрящимся чёрным снегом.
– Что ты делаешь? – тихонько спросила она, боясь пошевелиться.
– Заметаю следы. Змеи не любят, когда кто-то заявляется в их логово.
– А зачем мы тогда туда едем?
– Так ведь и там наступит весна. Надо и там разбудить деревья и цветы…
– Ты не боишься?..
– Я ведь королева в лесу, – улыбнулась бабушка. – Мне тут все слушаются. Даже змеи.
– А этот Золотой Полоз?.. Неужели совсем не страшно?..
– Конечно, страшно, – ответила бабушка. – А что делать? Королева, милая моя, это не только мороженое из снега делать…
Лаура глядела из-под шапки во все глаза. Отогревшийся Бу попискивал по сне, Мятноуш повозился, потоптался лапами по коленке и тоже уснул. Сама Лаура пребывала в странном состоянии полусна-полудрёмы: вроде бы отчётливо видела, как бабушка заколдовывает снег, чтобы не оставалось глубокой борозды от полозьев, чтобы снежинки валили гуще, заметая след… Видела, как ветки смыкались гуще и гуще, как лунный свет дробился в переплетениях ветвей – как кусочки серебристой фольги. Видела, как поднялась вдруг над сугробами и закачалась как маятник, медленно и маняще, золотая плоская голова… Как Полоз раздул капюшон, как склонился над каретой, и близко-близко оказались его изумрудные глаза-щёлочки…
– Бабушка! – закричала Лаура, зажмурилась, а потом всё покатилось в темноту, и гудел ветер, и шипел змеиный король – Золотой Полоз…
Когда она снова открыла глаза, вокруг вовсю сияло ослепительное весеннее солнце. Звенела капе́ль, а снега почти не было – только искрились коричневые и голубые лужи.
– Ба…
– Проснулась? Вот и чудно. Кушать хочешь?
– Бабуль… Это что такое?
– Где?
– Змея эта… Полоз.
– Ой, да мы давно оттуда уехали. Забудь про него.
– Он меня чуть не съел!
– Да ты что, Лаура? Как бы он тебя съел? Ты ведь со мной.
– Но я его близко-близко видела, – содрогнулась Лаура. – Изумрудные глаза, золотая чешуя…
– Он умеет гипнотизировать, король Полоз, – кивнула бабушка. – А ты, видимо, с непривычки попала под впечатление… Ладно. Не нервничай, хорошая моя. Скоро приедем в Столовый дол. Там перекусим. Проголодалась наверно – столько проспала!