Триггерная точка - стр. 7
Ужасно попадать в голову объекта среди бела дня. Во-первых, сам объект терял ориентацию и мог запаниковать, осознав, что в его голове, кроме него, поселился кто-то еще. Во-вторых, внедряемому оперативнику приходилось входить в курс дела уже по ходу пьесы и молниеносно реагировать на текущую ситуацию. Коликову в тот раз повезло, что объектом оказался какой-то важный доктор-психиатр. В момент внедрения его везли по Берлину на заднем сидении легкового автомобиля в сопровождении двух генералов – русского и американского. В таких «забросах» единственной возможной тактикой было скорейшее и полное подавление воли объекта и перехват контроля над его телом. Из плюсов – такая тактика позволяла быстро избавиться от лишних вопросов со стороны окружения объекта. Минутное помутнение сознания всегда можно было списать на укачивание или несвежее пиво, выпитое накануне. Пара минут с закрытыми глазами – и объект переходил под полный контроль оператора. Но были и минусы. Оператор понятия не имел об окружающей его обстановке. Вокруг мог быть бой, секс, погоня, авиакатастрофа или допрос. Причем оказаться оператор мог как в теле допрашиваемого, так и допрашивающего. Что, в общем и целом, не имело для него особой разницы – моральный удар мог быть убийственным как в первом, так и во втором случае. Представьте, что вы моргаете много-много раз и в одно мгновение оказываетесь в душной, тускло освещенной комнате. Вокруг пахнет фекалиями, кровью и смертью. Откуда-то доносятся приглушенные стоны, плач, вой. Перед вами связанный человек с вытекшим глазом. Лица человека не разобрать, поскольку вместо привычных губ, носа, скул – одно сплошное кровавое месиво. Вы смотрите на свои руки и обнаруживаете, что держите плоскогубцы, в которых зажат чей-то ноготь с висящим на нем мясом. Вам надо понять, кто вы, в каком звании и должности, кого именно пытаете и что, собственно, хотите узнать. И тут два варианта: либо безропотно смотреть на все это действо, добывая нужную информацию, либо брать под контроль сознание изверга, а после изворачиваться на ходу.
К счастью, тогда, в сорок пятом, Коликов оказался в теле психиатра, но вот понять, кто он и куда его везут, было затруднительно. Тимур выбрал выжидательную тактику, но быстро прокололся. Психиатр оказался действительно серьезным ученым и свою собственную психику считывал на раз-два. Не захвати тогда Тимур контроль над телом доктора, тот потребовал бы изолировать себя и сам себе назначил бы психиатрическую экспертизу. И было, кстати, из-за чего – не каждый адекватный человек сможет спокойно мириться с чужим сознанием в своей голове. Как только доктор заподозрил сам за собой неладное и попытался заговорить об этом с генералами, Тимур счел за благо перехватить управление. А дальше перед бедным лейтенантом разыгралась настолько сюрреалистичная картина, что ему пришлось применить все свои навыки, чтобы не выдать своего присутствия в чужой голове.
Как оказалось, привезли Коликова (точнее, врача, в чьей голове он находился) к разрушенному зданию Рейхстага. Генералов уже встречала сборная делегация советских и американских военных. Доктора молча высадили и тайными тропами, в обход завалов и особо опасных участков руин проводили в подвалы Рейхстага. Освещение тут уже было налажено, коридоры вычищены. Делегация проделала длинный путь по огромному зданию, то спускаясь, то поднимаясь на разные уровни подвальных помещений главного символа нацистской Германии. Наконец Коликова вывели в какой-то слишком уж ухоженный коридор. Везде ковры, массивные дубовые двери кабинетов. Стоял терпкий запах военщины. Таблички со всех дверей были сбиты, но лейтенант понял, что где-то именно в этих помещениях верхушкой третьего Рейха принимались важнейшие для всего мира решения. Довольно символичным было и то, что именно в этом месте и в это время сложилась триггерная точка всей Второй мировой Войны. Не менее важная, чем под Сталинградом в сорок третьем или под Москвой в сорок первом.