Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается - стр. 52

– Он исчез с лодки. Мы не знаем, где он.

– Туда ему и дорога. – Крюкастый ухмыльнулся. – Плевать я хотел на этого усатого дурака. Из-за него в первую очередь я и ушел к Графу Олафу! Вечно орал: «Так точно! Так точно! Так точно!» – и шпынял меня. Вот я и удрал, и вступил в театральную труппу Олафа.

– Но Граф Олаф чудовищный негодяй! – возмутилась Фиона. – Он с пренебрежением относится к другим людям. Он замышляет всякие коварные интриги и заманивает людей в ряды своих сторонников!

– Ну да, это его плохие стороны, – признал крюкастый. – Но у него много хороших. Например, у него замечательный смех.

– Это не извиняет его злодейских поступков! – возразила Фиона.

– Останемся при своих мнениях, – ответил крюкастый, употребив избитое выражение, которое в данном случае означало «Может, ты и права, но я сейчас растерян и не готов с тобой согласиться». Он небрежно махнул крюком сестре. – Отойди в сторону, Фиона. Пора сиротам сказать мне, где сахарница.

Олафовский пособник наскоро поточил крюки, потерев их друг о друга, и с угрожающим видом сделал шаг к Бодлерам. Вайолет и Клаус в испуге посмотрели друг на друга, а потом на водолазный шлем, откуда как раз послышался душераздирающий кашель, и поняли, что пора им выложить карты на стол, то есть в данном случае честно признаться во всем отвратительному олафовскому пособнику.

– Мы не знаем, где сахарница, – сказала Вайолет.

– Сестра говорит правду, – поддержал ее Клаус. – Делайте с нами что хотите, все равно нам нечего вам сказать.

Крюкастый устремил на них злобный взгляд и опять потер крюком о крюк.

– Врете, – сказал. – Вы – парочка сирот-вралей.

– Нет, это правда, Фернальд, – подтвердила Фиона. – Так точно! Найти сахарницу – такова была миссия «Квиквега», но нам это не удалось.

– Если вы не знаете, где сахарница, – сердито отозвался крюкастый, – то держать вас на гауптвахте бессмысленно! – Он отвернулся и мрачно пнул табурет, отчего он опрокинулся. После чего заодно пнул стену. – И что мне теперь прикажете делать?

Фиона положила руку ему на крюк.

– Отведи нас на «Квиквег», – сказала она. – В этом шлеме находится Солнышко вместе с ростком медузообразного мицелия.

– Медузообразного мицелия? – в ужасе повторил крюкастый. – Но это очень опасный гриб!

– Она в большой опасности, – добавила Вайолет. – Если мы как можно быстрее не найдем противоядия, сестра умрет.

Крюкастый нахмурился, но потом взглянул на шлем и пожал плечами:

– Ну и пускай. Мне от нее с самого начала одни неприятности. Граф Олаф каждый раз, как бодлеровское состояние уплывает у нас из-под носа, задает нам взбучку!

– Это ты приносил Бодлерам одни неприятности, – сказала Фиона. – Граф Олаф осуществлял свои бесчисленные коварные замыслы, а ты ему снова и снова помогал. Так точно! Тебе должно быть стыдно!

Крюкастый вздохнул и потупился.

– Иногда мне бывает стыдно, – признался он. – Поначалу работать в труппе Олафа было очень весело, но теперь мы совершили столько убийств, поджогов, шантажа и прочих разных преступлений, что, по мне, это даже чересчур.

– Сейчас у тебя есть возможность совершить какой-нибудь благородный поступок, – сказала Фиона. – Не обязательно ведь оставаться на плохой стороне раскола.

– Ох, Фиона. – Крюкастый неуклюже обнял ее за плечи одним крюком. – Ты не понимаешь. У раскола нет плохой стороны.