Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются (сборник) - стр. 16

Но как раз в эту минуту мистер По достал из кармана платок и начал в него кашлять, и кашлял так долго и так громко, что скорее всего не расслышал ее слов.

– Что бы ни делал Граф Олаф, – мистер По устремил взгляд на одну из лежавших перед ним бумаг и обвел кружочком какую-то цифру, – он действовал по родительскому праву, и я тут ничего не могу поделать. Ваши деньги надежно охраняются мною и банком, но воспитательная методика – его личное дело. А теперь мне неприятно удалять вас с излишней поспешностью, но у меня очень много работы.

Поскольку ошеломленные дети продолжали сидеть, мистер По поднял на них глаза и откашлялся:

– «Излишняя поспешность» означает…

– Что вы нам ничем не поможете, – докончила Вайолет. Она вся дрожала от гнева и разочарования. На столе опять зазвонил один из телефонов, поэтому она встала и вышла из комнаты, а за ней последовал Клаус, неся на руках Солнышко. Они прошествовали через холл и, выйдя из банка, остановились в нерешительности.

– Что же нам делать дальше? – грустно проговорил Клаус.

Вайолет подняла глаза к небу. Ей так хотелось изобрести что-нибудь такое, что помогло бы им оказаться далеко-далеко отсюда.

– Уже поздновато, – сказала она. – Пожалуй, лучше вернуться назад, а придумать что-нибудь еще завтра утром. Сейчас можно заглянуть по дороге к судье Штраус.

– Ты же говорила, что она нам не поможет, – возразил Клаус.

– Мы не за помощью зайдем, а за книгами.

Очень полезно с детства знать разницу между словами «буквально» и «фигурально». Если что-то происходит в буквальном смысле, оно происходит на самом деле, а «фигурально» означает, что вы чувствуете себя так, как будто это происходит на самом деле. Если сказать, что вы запрыгали от радости в буквальном смысле, значит вы действительно подпрыгиваете на месте, так вы радуетесь. А если говорится, что вы в фигуральном смысле прыгаете от радости, значит у вас такое чувство, что вы могли бы запрыгать, но экономите силы для чего-нибудь другого. Бодлеровские сироты побрели назад и, не заходя в дом Графа Олафа, позвонили в дверь к судье Штраус, которая провела их в дом и позволила рыться в библиотеке. Вайолет взяла несколько книг про механические изобретения, Клаус взял несколько штук про волков, а Солнышко нашла книжку с большим количеством картинок с изображением зубов.

Дома они направились прямо к себе в комнату, забрались все вместе на единственную кровать и погрузились в чтение, забыв обо всем на свете. Фигурально они спаслись от Графа Олафа и своего горького существования. Они, конечно, не спаслись от этого в буквальном смысле, они по-прежнему находились в доме Графа Олафа, ничем не защищенные от его злобной воспитательной методики in loco parentis, что, как вы помните, означает «по родительскому праву». Но, предавшись своему любимому занятию, дети начисто забыли о своих бедах, как будто беды эти перестали существовать. Разумеется, они никуда не делись, но в конце утомительного безысходного дня им и этого хватило. Они читали каждый свою книжку, и у них крепла надежда, что скоро их фигуральное спасение превратится в буквальное.

Наутро, когда дети, пошатываясь со сна, вошли в кухню, они вместо записки от Графа Олафа нашли там его самого.

– Доброе утро, сироты, – приветствовал он их. – Овсяная каша вас уже ждет.