Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - стр. 35

- Вы живы здесь, - резонно заметила женщина.

Я повернула голову и уже более внимательно посмотрела на неё. В платье строгого кроя старинного фасона. Худощава, на вид лет пятьдесят, лицо измождённое.

- Почему вы и принцесса выглядите так, словно три дня не ели? – вырвалось у меня.

Та дёрнулась, словно я дала ей пощёчину.

- Не три, а два. Сегодня пошёл второй день, - нервно теребя край платья, нехотя произнесла она. – А вы ничего не помните? Ритуал объединения не сработал?

Это она тот фильм в быстрой перемотке имела в виду? Я наморщила лоб, вспоминая события. Наивная толстая девочка, ставшая женой Владыки, у которого помимо неё ещё тридцать баб. Приехавшая в его дворец и с порога заявившая его старшей жене, что она истинная, и требует к себе соответствующего отношения.

Её попытка казаться уверенной в себе была настолько неумела, что неудивительно, что она вызвала лишь насмешки. Мало того, что поселили её в заброшенное крыло, так ещё долго другие жёны ходили потом пальцем тыкать в неё и издеваться. Я не смогла на это смотреть и стала вырываться из сна.

Стоп, я что теперь – толстая?! Судорожно стала ощупывать себя, но, вроде бы, таких телесов, как в видении нет. Не худышка, но и не шарик. Немного отлегло и ответила:

- Сработал, но не совсем. Всё смутно. Может, вы расскажете, почему вас голодом морят?

- Мы не относимся к кухне дворца. У прошлой тридцать первой жены был свой штат слуг и повар.

Мне стало понятно, что с первого же мгновения принцесса настроила против себя. Не удивительно, что старшая жена отправила выскочку на собственное довольствие.

- На что же вы жили?

- Элиссабет давала мне свои драгоценности, чтобы я закладывала их ростовщику с правом выкупа через время. От этого цена за них была невелика. Потом я продала все свои. У нас ничего больше не осталось. Но я написала сыну с просьбой выслать денег.

- А мужу принцессы пожаловаться на бедственное положение можно?

- Я не говорила этого Элиссабет, но Владыка дал понять, что не хочет ни видеть, ни слышать ничего о ней.

Нормально? Мало того, что там умерла, так ещё тут от голода окочуриться теперь? Закрыла лицо руками, соображая, что делать. Нужно собраться!

Рукав рубашки задрался и взгляд зацепился за золотой браслет на руке, с вензелями и изображением дракона, в лапах которого зажата палка какая-то. Или это скипетр?

- А его продать можно?

- Это брачный браслет. Он не снимается.

- Пусть это кусачкам скажет, - фыркнула я, а потом спохватилась, поняв, что нет здесь у меня кусачек. Ничего нет. Я вообще в сказке какой-то дебильной оказалась!

- Твою мать! Твою мать! Твою мать! – выругалась, шипя рассерженной кошкой, но потом поняла, что упоминание матери не самая лучшая затея.

- Так, - постаралась собраться с мыслями и хоть что-то придумать, - а что если пойти к ростовщику, у которого закладывали драгоценности и узнать, какие из них он желал бы уже сейчас полностью купить? Это даст хоть какие-то деньги.

- Можно попробовать, - с сомнением произнесла она, но потом спохватилась: – Нет, я не могу вас одну оставить!

- Правильно, будем умирать от голода вместе гордо! Как вас зовут?

- Леди Моржетта Форсберг.

- Лина.

- Теперь вы Элиссабет, - тут же поправила она меня.

- Не важно. Моржетта, я точно травиться не собираюсь и умирать от голода мне не хочется. Давайте вы сходите к ростовщику и попробуете добыть денег и еду.