Тридцать одна сказка обо всём на свете - стр. 39

За то время что Августин провёл у виконта, он потерял много сил. Ну, во-первых, потому, что как мог, сдерживал себя, чтоб моментально не постареть от расстройства, выслушивая виконта о его коварных и бесчестных финансовых затеях. Это далось Августину весьма нелегко. А во-вторых, ведь ему самому пришлось лгать, чтоб заполучить доверие виконта. И эта собственная ложь тоже очень отразилась на состоянии Августина. У него возникло такое ощущение, словно ему выморозили душу. Нехорошее, леденящее ощущение внутри.

Сейчас Августину надо было срочно согреться, чтоб вновь приобрести молодой вид, избавится от сморщенного, замёрзшего тела старца. Ну а где ещё можно отогреть душу, как не в чертогах кузнеца. Уж в его владениях всегда горит в горне огонь и жаром напоен воздух. Труд кузнеца не знает усталости и долгих перерывов. Эти труженики работают и днём, и ночью. Без их труда всё вокруг просто остановилось бы. Ни карета без них не пойдёт, ни лошадь не поскачет, ни пахотный плуг борону не возьмёт. И даже, казалось бы, такой незамысловатый труд кашевара, тоже не увенчается успехом, потому как без котла или казана, сделанного кузнецом, никакой каши не сварить. Так что без кузнеца и жизнь не хороша.

Вот и направился Августин в кузню, где местный мастер ночью подковы ковал, чтоб с утра ими лошадь подковать, да крестьянам для земельных нужд передать. Кузню Августин нашёл быстро. Он уже заранее приглядел, где она находится, ведь как чувствовал, что после визита к виконту-пройдохе придётся погреться. Зашёл тихо, чтоб кузнеца с ритма не сбить. Не помешать ему пока он подковы гнёт, да форму им придаёт. Но кузнец удалец, глазастым оказался, сразу Августина приметил, и, отложив подкову, поздоровавшись, спросил.

– Доброй ночи, дедушка,… какими судьбами здесь?… что привело тебя ко мне в столь поздний час?… – видя естественно перед собой старца, вежливо обратился он к нему.

– Доброй-доброй,… это ты верно подметил, час ныне поздний, но добрый,… самое время людям помогать!… Вот я к тебе и пришёл, чтоб помощь тебе оказать,… гляжу, заработался ты один-то,… ночью нет тут у тебя никого,… вот я тебе и подсоблю… – лукаво по-старчески улыбаясь, предложил Августин, отчего кузнец искренне изумился.

– Ты мне да помочь!?… ха-ха,… как так!?… Да ты что, дедушка,… вон, еле на ногах стоишь, совсем плох,… чуть держишься,… да чем же ты мне поможешь-то!?… – округлив глаза, воскликнул он.

– Да как же чем,… вон, в щипцах и подкову подержу, и горн раздую,… а надо, так и молоточком постучать смогу!… Но только ты не подумай, что это я тебе одолжение делаю,… нет, наоборот, это ты мне честь окажешь, коли дозволишь у огня погреться, да потрудиться дашь!… А я уж не подведу, свои былые навыки вспомню, ведь с кузнечным делом я знаком не понаслышке,… не раз доводилось обода да подковы ковать,… доверься мне, позволь в труде обогреться… – вновь запросил Августин.

– Ну, коли так,… уж раз это тебе нужно, то я не откажу,… пожалуйста, грейся, трудись!… Вот клещи лежат, бери их, зажимай подкову, да на наковальню её подавай,… вспомни навык,… а уж я её обработаю!… – задорно усмехнувшись, согласился кузнец.

– Вот это хорошо,… не пожалеешь, что позволил мне поработать!… Но вот только я сначала горн разгоню, да подкову докрасна накалю, чтоб тебе было легче ковать!… – мигом оживился Августин, подбежал к горну, раздул меха, взялся за щипцы, раскалил подкову и подал её на наковальню. Да всё так деловито, так умело проделал, что кузнец аж ахнул.