Тридцать одна сказка обо всём на свете - стр. 17
– Что ж ты так испугался-то, добрый молодец?… иль недоволен, что я юной девицей оказалась?… Поцеловал ты меня в уста, когда спасал, дыхание мне возвращал, вот я перед тобой и раскрылась!… Вернул ты меня к жизни, а я тебе теперь отплачу,… любое твоё желание исполню, ты только попроси… – ласково так говорит и всё улыбается. Здесь и Ефимка в себя приходить стал.
– Ах ты, мать честная!… да кто же ты есть такая!?… Понять не могу, то ли ведьма?… иль колдунья?… Ты хоть скажи, кого я спас-то, а то ведь ужас аж до костей пробирает!… Поведай, не томи?… – дрожащими губами спросил он, и тут же получил ответ.
– Да ты успокойся,… меня не бойся,… не дрожи!… Ну, подумаешь ведьма,… а может и колдунья,… какая сейчас разница?… Главное, ты спас меня, и на мне теперь должок висит,… отплатить мне тебе надобно!… Так что быстрей загадывай своё желание, не то я сердиться начну… – вновь потребовала она от него.
– Ну, хорошо,… есть тут у меня одна дума,… я её никак разрешить не могу,… вот не знаю, почему это моё жульство со временем потеряло силу,… отчего я сейчас не в состоянии людей обхитрить, как в прежние времена!?… Почему от меня везенье отвернулось?… раньше я по ярмаркам ходил да за сына трактирщика себя выдавал, за счёт чего мзду собирал,… а теперь не могу!… Люди от меня отворачиваются,… вот и скажи-ка мне, почему!?… – не найдя ничего лучшего, спросил Фимка.
– Ха-ха-ха,… да ты давно ли на себя в зеркало-то смотрел?… Вон, какая у тебя физиономия,… ты уже скорее сам на трактирщика похож, чем на его сына,… повзрослел ты,… потерял своё подростковое обаяние!… Заматерел, мужик мужиком, вот люди и перестали верить твоим речам,… тем более ты улыбаться разучился, если конечно до этого вообще умел!… Вон сколько мы с тобой уже говорим, а ты ещё ни разу не улыбнулся!… А на меня посмотри,… я улыбаться ни на секунду не переставала,… оттого ты и успокоился, бояться перестал, доверился мне,… а ведь я ведьма!… Вот и получается, что не хватает тебе молодого лица, а главное, белоснежной доверительной улыбки,… а уж она-то, ох как располагает к общению, и меняет собеседнику настроение, с плохого, на хорошее!… Теперь понял, почему от тебя люди шарахаются?… – опять спрашивает колдунья, и по-прежнему ласково улыбается.
– Это ты верно говоришь, красавица,… я от твоего молодого лица да светлой улыбки совсем тебя бояться перестал!… Тут и никаких чар не требуется, я сам готов тебе всё отдать,… хотя и отдавать-то нечего,… обнищал я совсем,… вот кабы мне былую молодость лица вернуть, да к ней бы ещё роскошную улыбку, тогда б может я и зажил хорошо!… Ведь ты права,… раньше я улыбке как-то значения не предавал,… всё больше хитростью брал,… редко улыбался,… а вот сейчас понимаю, зря!… Так может ты мне в этом и поспособствуешь?… вернёшь мне былую юность?… – скуксившись, словно куриная гузка, заискивающе запросил Фимка.
– Хм,… можно и поспособствовать, почему бы и нет,… ведь ты-то мне поспособствовал, помог смерти избежать!… Вот и я тебе помогу красивую улыбку заиметь!… Но только ты уж потом от моего колдовства не отрекайся, береги его,… никому о нём не рассказывай, иначе беда с тобой и твоей улыбкой случится,… мою улыбку потеряешь, чужую возьмёшь, так уж в заклинании говориться!… Ну а теперь встань передо мной, да слушай внимательно,… но помни, помалкивай о нашем секрете… – строго предупредила колдунья и начала читать своё заклинание.