Три толстяка - стр. 13
Теперь, когда зашел разговор об оружейнике Просперо, с обжорами произошла перемена. Они перестали есть, шутить, шуметь, подобрали животы, некоторые даже побледнели. Уже многие были недовольны тем, что захотели его увидеть.
Три Толстяка сделались серьезными и как будто слегка похудели.
Вдруг все замолкли. Наступила полная тишина. Каждый из Толстяков сделал такое движение, как будто хотел спрятаться за другого.
В зал ввели оружейника Просперо.
Впереди шел государственный канцлер. По сторонам – гвардейцы. Они вошли, не сняв своих черных клеенчатых шляп, держа наголо сабли. Звенела цепь. Руки оружейника были закованы. Его подвели к столу. Он остановился в нескольких шагах от Толстяков.
Оружейник Просперо стоял опустив голову. Пленник был бледен. Кровь запеклась у него на лбу и на виске, под спутанными рыжими волосами.
Он поднял голову и посмотрел на Толстяков. Все сидевшие вблизи отшатнулись.
– Зачем вы его привели? – раздался крик одного из гостей. Это был самый богатый мельник страны. – Я его боюсь!
И мельник упал в обморок, носом прямо в кисель. Некоторые гости бросились к выходам. Тут уже было не до торта.
– Что вам от меня нужно? – спросил оружейник.
Первый Толстяк набрался духу.
– Мы хотели посмотреть на тебя, – сказал он. – А тебе разве не интересно увидеть тех, в чьих руках ты находишься?
– Мне противно вас видеть.
– Скоро мы тебе отрубим голову. Таким образом мы поможем тебе не видеть нас.
– Я не боюсь. Моя голова – одна. У народа сотни тысяч голов. Вы их не отрубите.
– Сегодня на площади Суда казнь. Там палачи расправятся с твоими товарищами.
Обжоры немного успокоились. Мельник пришел в себя и даже слизал кисельные розы со своих щек.
– Ваш мозг заплыл жиром, – говорил Просперо. – Вы ничего не видите дальше своего брюха…
– Скажите пожалуйста! – обиделся Второй Толстяк. – А что же мы должны видеть?
– Спросите ваших министров. Они знают о том, что делается в стране.
Государственный канцлер неопределенно крякнул. Министры забарабанили пальцами по тарелкам.
– Спросите их, – продолжал Просперо, – они вам расскажут…
Он остановился. Все насторожились.
– Они вам расскажут о том, что крестьяне, у которых вы отнимаете хлеб, добытый тяжелым трудом, поднимаются против помещиков. Они сжигают их дворцы, они выгоняют их со своей земли. Рудокопы не хотят добывать уголь, для того чтобы вы завладели им. Рабочие ломают машины, чтобы не работать ради вашего обогащения. Матросы выбрасывают ваши грузы в море. Солдаты отказываются служить вам. Ученые, чиновники, судьи, актеры переходят на сторону народа. Все, кто раньше работал на вас и получал за это гроши, в то время как вы жирели, все несчастные, обездоленные, голодные, исхудалые, сироты, калеки, нищие – все идут войной против вас, против жирных, богатых, заменивших сердце камнем.
– Мне кажется, что он говорит лишнее, – вмешался государственный канцлер.
Но Просперо говорил дальше:
– Пятнадцать лет я учил народ ненавидеть вас и вашу власть. О, как давно мы собираем силы! Теперь пришел ваш последний час…
– Довольно! – пискнул Третий Толстяк.
– Нужно его посадить обратно в клетку, – предложил Второй.
А Первый сказал:
– Ты будешь сидеть в своей клетке до тех пор, пока мы не поймаем гимнаста Тибула. Мы вас казним вместе. Народ увидит ваши трупы. У него надолго пропадет охота воевать с нами.