Три стороны одной медали - стр. 14
Валера, чтобы хоть как-то реабилитироваться опять полез в сумку и достал ещё одну бутылку коньяка:
– А давайте ещё накатим, всё образуется, ты не переживай Макс, мы тебя в беде не бросим, чай не чужие люди, – подмигнул он Виталику, тот еле заметно кивнул в знак согласия. Супруга с укором глянула на Валеру, потом обречённо на своего безвольного супруга.
На самом деле все прекрасно знали, что Виталику пить нельзя: он пьянеет мгновенно, но быстро приходит в себя, а потом, как правило, ничего не помнит. Валера шепнул Насте, что вызовет им такси, пусть не волнуется, он мол поможет с доставкой тела. Та немного успокоилась. Василий с Валерой и Виталиком выпили и закусили конфетами. Потом ещё и ещё разик. Наконец Виталик поднял к потолку осоловевшие глаза и зарычал:
– На горох! – уставился он на Макса, – я говорю на горох! – хрипел он, указывая на пол.
Все сразу поняли, что он хочет сказать. То есть, по его непререкаемому мнению, Макс должен был немедленно встать коленями на горох, дабы совершить акт покаяния. Истово молиться и каяться, пока бесы не изыдут.
Макс для виду кивал головой и благодарил за дельный совет. Виталик ещё немного похрипел и успокоился, повесив голову. Макс пихнул Василия под столом ногой и кивнул на дверь, предлагая выйти покурить на площадку. Клёпа закрыл свой блокнот и тоже поднялся из-за стола.
Когда они вышли и закрыли за собой дверь, Макс шёпотом сказал:
– Дал бог родственничков… Вася, выручай. Надо бы от них избавиться. Придумай что-нибудь.
– Гм…О! Мы с тобой приглашены на вечер поэзии в центральном доме литераторов! Как?
– Отлично! Они точно за нами не увяжутся. Тем более Валера знает, что виноват. Поэтому и вызвался их до дома доставить. Минут через десять Виталик оклемается, я его знаю.
Когда друзья вернулись на кухню, то ужаснулись. Валера размахивал электролобзиком и уверял Виталика, что порежет бесов и их мерина на куски, а тот лишь одобрительно кивал и улыбался:
– Правильно, так их всех! Но сначала – на горох и покаяться! Иначе – анафема!
– О! Макс вернулся. Ты это… В следующий раз, как только он появится, ты его лобзиком на куски покромсай. Покроши на опилки!
– Кого? – спросил Макс.
– Как это кого? Троюродного коня, конечно! Надо его расчленить и сжечь, чтоб и следа не осталось!
– Но сначала – на горох! И покаяться, как следует! – вопил Виталик.
На том и порешили. Настя увела Виталика в ванную и засунула его голову под холодную воду. Макс заварил крепкого кофе и напоил на дорогу родственников. А сам для правдоподобия достал из шкафа костюм и стал демонстративно примерять перед зеркалом, интересуясь у Василия, какой, по его мнению, к нему лучше галстук подойдёт. Как и ожидалось, родственники не изъявили желания пойти сопровождать друзей на какой-то там вечер поэзии. Отнеслись с пониманием. Валера вызвал такси, и они покинули квартиру.
– Да… Кровожадные же у тебя родственники. Один, как истинный петербуржец, склонен к расчленёнке, другой возомнил себя инквизитором. Хороши – нечего сказать.
– Погоди, это ещё не всё. Виталик наверняка уже Маринке успел стукануть. Завтра ещё и перед ней оправдываться придётся, ну да – ничего. Она у меня с юмором, сам знаешь. Ну так что с конём? Ваше мнение?
Василий вопросительно посмотрел на Клёпикова. Тот открыл свой блокнот и показал зарисовки Максу.