Три сказки о феях - стр. 8
– Ну-ка, ну-ка,… как это вы свистите,… фьють-фьють… – переспросила она и, подхватив их пересвист, запела своим очаровательно неподражаемым голосом. Птички, а вместе с ними и зверята, сразу же уловив весёлую интонацию задорной мелодии стали ей подпевать, при этом умилённо наслаждаясь восхитительным голоском Нюши. Его чарующий звук, разносясь звонким эхом по всему необъятному простору бора, обвивая могучие стволы сосен, летел вверх в небо, стараясь прорваться сквозь их дремучие кроны. В мановении ока весь лес наполнился многоголосым хором озорных трелей птичек и зверушек. В сосновом бору моментально воцарилась атмосфера праздника и веселья.
4
И уже казалось, что никто и никогда не сможет прервать эту весёлую атмосферу, как вдруг всё в один миг изменилось. Все зверята с пташками, словно какой-то невидимый дирижер взмахнул палочкой, неожиданно затихли, примолкли, и мигом бросились бежать врассыпную, прячась, кто куда. Нюшенька увидев такую картину, сейчас же прервала своё пение и, вскочив с места, стала оглядываться по сторонам.
– Что такое!?… что случилось!?… – растерянно спросила она оленёнка.
– Это он идёт,… мы его чуем! Беги, прячься! Он сейчас будет здесь! Давай быстрей за мной!… – отозвался оленёнок и, сделав несколько прыжков, мигом исчез в соседнем кустарнике.
– Но кто он,… кто? Неужели и вправду чудище!… – не успев ещё толком понять, что произошло, вскрикнула Нюша, и только она хотела кинуться вслед за оленёнком, как пред ней внезапно словно из-под земли очутился большой и лохматый, размером почти с медведя клубок бурой шерсти. От неожиданности она резко отступила назад, и в какой-то момент, зацепившись за валявшийся внизу сучок, упала.
– Ой! – вскрикнула она и зажмурилась от хлёсткого удара о землю.
– Ну, всё сейчас он меня съест, а я и сделать-то ничего не успею… – мгновенно пронеслось у неё в голове. Но вдруг вместо грозного рычания и нападения она услышала приятный мягкий голос.
– Что с тобой милая девушка,… ты сильно ударилась?… У тебя что-нибудь болит?… – с лёгкость свежего ветерка прозвучал вопрос. Нюшенька от такого оклика облегчённо вздохнула и тут же открыла глаза.
– Да вроде нет… – дрожащим голосом ответила она и быстро стала присматриваться к наклонившемуся к ней незнакомцу. А он протянул ей свою огромную лохматую лапу и предложил помочь подняться. Нюшенька немного с опаской, но всё же подала ему руку. Незнакомец принял её, и ловко справившись со своей задачей, быстро поставил Нюшу на ноги.
– Ну как ты?… – отряхивая с её платья нацеплявшуюся хвою, спросил он.
– Да я-то хорошо,… а вот зверята напугались,… да ты кто же такой будешь, что тебя так боятся? Ну, неужто то самое чудище, о котором все говорят!? – немного испуганно, невзирая на его доброе к ней отношение, спросила Нюша, и тут же с беспардонным любопытством заглянула в его волосатое лицо.
– Ну наверное это я,… хотя как знать,… всё зависит от того что ты имеешь в виду, говоря, чудище… – чуть обиженно ответил незнакомец и пристально посмотрел ей прямо в глаза. Нюша перехватив его жгучий взгляд, резко прищурилась, и не в силах скрыть своего изумления громко ахнула. На неё из-под мохнатых свисающих со лба косм смотрели большие пронзительно печальные, голубые как небо, глаза. И сколько же в них было грусти, тоски и отчаянья. Складывалось такое впечатление, что в этих голубых зеркалах отразилась вся боль его души. В них можно было найти всё что угодно и даже больше, но в них не было ни злости, ни жестокости, ни звериного коварства. Таких обаятельно добрых и неповторимо чутких глаз у зверей Нюша ещё никогда не видела. Скорее это были глаза несчастного юноши, нежели чем страшного чудища.