Три сестры, три королевы - стр. 66

Я отправляюсь в детскую, чтобы взглянуть на сына, наследника Шотландии и Англии, пухлого крепыша на руках у кормилицы.

– Он здоров? – спрашиваю я. Нянечки с улыбкой отвечают, что да, здоров вполне, хорошо кушает и растет не по дням, а по часам.

Тогда я возвращаюсь в свою комнату и сажусь писать ответ Екатерине.

«Хвала Небесам, наш сын здоров и крепок. Мы воистину благословлены его рождением.

Мне очень жаль, что ты так ошиблась. Я помолюсь о том, чтобы Господь облегчил твое горе и твой позор».

– Не пиши этого, – заглядывает мне через плечо муж, самым грубым образом читая мои слова.

Я посыпаю письмо песком, чтобы высушить чернила, и начинаю помахивать им в воздухе, чтобы он не смог больше ничего прочитать из того, как я выражаю свои сожаления.

– Это всего лишь письмо сестре, – объясняю я.

– Не надо его отправлять. У нее сейчас достаточно бед и без твоей жалости.

– Жалость едва ли можно назвать бедой.

– Она одна из худших бед.

– К тому же что за беды могут одолеть такую женщину, как она? У нее есть все, о чем она только могла мечтать, кроме ребенка, да и тот непременно появится.

Я замечаю, что он отводит взгляд, так, словно знает какой-то секрет.

– Яков! Расскажите! Что вы слышали?

Он берет стул и усаживается на него, с улыбкой посматривая на меня.

– Нельзя так радоваться несчастьям других людей, – назидательно произносит он.

Я не могу сдержать ответной улыбки.

– Вы прекрасно знаете, что я никогда так не буду делать. Так речь идет о бедах Екатерины?

– Ты сейчас напишешь другое письмо.

– Хорошо. Если вы мне скажете, что вам известно.

– Ну что же, при всем своем воспитании ваш драгоценный брат, святой Гарри, оказался простым грешным, как твой покорный слуга, – говорит Яков. – Вот ты так упрекала меня за моих малышей, и даже выслала их из их маленькой детской, а твой собственный брат оказался ничем не лучшим мужем, чем я, и мужчиной, чем все остальные смертные. Пока его жена пребывала в уединении, его застали в постели с одной из ее фрейлин.

– Не может быть! С которой? Кто это? – вскрикиваю я. – И что, прямо в постели с ней?

– С Анной Гастингс. Поэтому сейчас между герцогом Бекингемом, ее братом, всем семейством Стаффордов и королем бушует громкий скандал.

Я вздыхаю с таким удовлетворением, словно он подарил мне дорогой подарок.

– Какой ужас! – с восторгом произношу я. – Какое несчастье! Я просто в шоке.

– А Стаффорды весьма влиятельны, – напоминает он мне. – И являются родственниками короля Эдварда III. Им никак не может понравиться то, что их имя опозорено, Генри не позволят пользоваться своими женщинами. Король сделал большую глупость, превратив своих лордов в заклятых врагов.

– Как я понимаю, вы так никогда не делаете.

– Никогда, – подтверждает он с тихой гордостью. – Если человек становится мне врагом, я убиваю его либо заключаю в темницу. Я не злю его и не отпускаю в его владения, чтобы он мог там вынашивать планы мести. Я знаю, что должен делать, чтобы править этим королевством. Твой же брат новичок в этом деле, поэтому беспечен.

– Анна Гастингс, – задумчиво произношу я. – Приближенная фрейлина королевы Екатерины. Должно быть, она в ярости. Да она должна рвать и метать! Ее должно переполнять разочарование. Это после ее-то роскошного венчания! И в браке, заключенном по любви! После всех этих хвалебных од и лирических песен!