Три сестры, три королевы - стр. 4
– Они с Артуром останутся здесь? – спрашиваю я. – Они будут жить с нами?
Мама кладет руку мне на плечо.
– Мне бы очень хотелось, чтобы они остались с нами, но твой отец считает, что им лучше уехать в имение Артура и жить в Ладлоу.
– А что говорит бабушка?
Мама слегка пожимает плечами. Это означает, что все уже решено.
– Она говорит, что принц Уэльский должен править Уэльсом.
– У тебя остаюсь я, – говорю я, накрывая ее руку своей. – Я буду здесь, с тобой.
– Я рассчитываю на тебя, – ободряюще говорит она мне.
Мне удается провести всего пару мгновений наедине с Артуром перед венчанием. Он идет со мной по галерее, и снизу до нас доносятся звуки музыки, гул голосов и смех танцующих людей.
– Тебе не обязательно так низко ей кланяться, – резко говорю я. – Ее родители совсем недавно взошли на трон, как и наш отец, и ей нечем так уж сильно гордиться. Она ничем не лучше нас, их род не древнее нашего.
– Ты считаешь ее гордой? – вспыхивает он.
– Безо всяких на то причин. – Я слышала, как бабушка говорила это маме, поэтому я знаю, что права.
Но Артур со мной не согласен.
– Ее родители покорили Испанию, отвоевали ее у мавров. Они – величайшие крестоносцы, а ее мать – королева – воительница. Они сказочно богаты и владеют безграничными пространствами мира. Разве этого недостаточно для гордости?
– Возможно, – неохотно признаю я. – Но мы – Тюдоры!
– Да! – соглашается он с легким смешком. – Но это никого не впечатляет!
– Как это не впечатляет?! Тем более теперь!
Мы больше не произносим ни слова, понимая, что на английский трон найдется множество претендентов: дюжины Плантагенетов, родственники по материнской линии, которые все еще живут при дворе или уехали прочь. Отец убивал кузенов моей матери в битвах, тем самым уничтожая наследников трона, а нашего кузена Эдварда он даже казнил два года назад.
– Так ты считаешь ее гордой? Она была груба с тобой?
Я поднимаю руки в жесте уступки, который использует моя мать, чтобы показать бабушке, что та взяла над ней верх.
– О, она даже не дает себе труда разговаривать со мной, она не интересуется своей сестрой. Она слишком занята, очаровывая нашего отца. Да и к тому же она едва говорит по-английски.
– А не может она просто быть стеснительной? Я вот точно робею.
– С чего бы ей быть стеснительной? Она же собирается замуж, разве нет? Она скоро станет королевой Англии, и твоей женой. Разве у нее есть причины не быть полностью и абсолютно довольной собой?
Артур смеется и обнимает меня.
– Неужели ты считаешь, что нет ничего лучше судьбы королевы Англии?
– Да, – просто отвечаю я. – И она должна это осознать и быть благодарной за эту судьбу.
– А ты станешь королевой Шотландии, – напоминает он. – Это тоже не мало, и тебе есть к чему стремиться.
– Да, и уж я-то не буду стесняться, тосковать по дому или страдать от одиночества.
– Тогда королю Якову несказанно повезет с такой счастливой невестой.
Это был самый прямой разговор, который я могла себе позволить, чтобы предупредить его о том, что Екатерина Арагонская смотрит на нас свысока. Я даю ей прозвище «Екатерина Арроганская»[3], и Мария слышит, как я называю ее так, поскольку часто находится возле взрослых и слушает все, что они говорят. Она тут же подхватывает это прозвище и смешит меня каждый раз, когда произносит его, а мама хмурится и быстро ее поправляет.