Три сестры, три королевы - стр. 22

– Я думаю, что они договорятся о выплатах приданого и обручат меня с Гарри, – наконец произносит она.

– А что будет, если этого не произойдет? – не унимаюсь я. – Если бабушка пожелает женить Гарри на другой принцессе?

Она поворачивается и смотрит мне прямо в глаза, не отводя взгляда и позволяя себя рассмотреть в открытую.

– Маргарита, я могу только просить Всевышнего о том, чтобы с тобой не произошло ничего подобного. Утрата любимого мужа – это ужасное горе. И единственным утешением в нем мне будет лишь то, что я исполню волю моих родителей, сделаю то, о чем просил меня Артур, и повинуюсь Божьей воле. Я буду королевой Англии. Меня называли принцессой Уэльской уже с младенчества, и я запомнила этот титул вместе со своим именем. И сейчас менять это имя я не намерена.

Я потрясена ее решимостью.

– Да, надеюсь, мне не доведется этого пережить. Но даже если это испытание и выпадет на мою долю, я бы не стала оставаться в Шотландии. Я бы вернулась домой, в Англию.

– Тебе нельзя делать все, что тебе заблагорассудится, ты же принцесса, – просто отвечает она. – Ты должна повиноваться Господу, королю и королеве, твоим отцу и матери. Ты не хозяйка себе, Маргарита. Ты же не дочь крестьянина! Ты выполняешь волю Всевышнего и станешь матерью короля. Ты на одну ступень ниже ангела, у тебя есть судьба.

Мой взгляд скользит по комнате, и я впервые замечаю, что на стенах недостает одного или двух гобеленов и в буфете кое-какой серебряной посуды.

– Тебе хватает средств к существованию? – робко спрашиваю я. Мне почему-то становится стыдно.

– Нет, – говорит она, качая головой безо всякого стеснения. – Отец не дает мне содержания, он считает, что теперь я нахожусь на содержании короля, а твой отец не желает выплачивать мне вдовьего наследства, пока ему не выплатят все приданое. Я оказалась между молотом и наковальней.

– Что же ты будешь делать?

Она улыбается так, словно ее ничего не пугает.

– Я выдержу. Я переживу их обоих. Я твердо знаю, что мне суждено стать королевой Англии.

– Как бы я хотела быть похожей на тебя, – вырывается у меня. – Я ни в чем так не уверена.

– Будешь. Когда пройдешь свои испытания, ты тоже обретешь уверенность. Мы с тобой принцессы, мы рождены стать королевами. Мы сестры.

Я уезжаю от ее дома верхом на дорогой породистой лошади, застегнув меховую накидку почти до самого носа, и размышляю над тем, как расскажу бабушке, что Екатерина Арагонская как никогда горда и прекрасна, но она не намерена выходить замуж за моего отца. Но я не стану говорить ей о том, что в своей упрямой решимости испанская принцесса напомнила мне ее саму. Если дойдет до противостояния между этими двумя, то каждая найдет в другой достойную соперницу, только я буду готова ставить на победу Екатерины.

Я не скажу этого бабушке потому, что я впервые почувствовала симпатию к Екатерине. И теперь, против своей воли, я думаю, что из нее получится прекрасная королева Англии.

Не знаю, что бабушка говорит своему сыну, моему отцу, но он выходит из своего уединения. Начинается живой обмен письмами с Испанией, и больше не слышно ни слова о его ухаживаниях за Екатериной. Напротив, он прилагает все усилия для заключения брачного договора, сулящего ему большую экономию в средствах, и встречает не меньший энтузиазм со стороны матери Екатерины в далекой Испании. Вместе они оказывают влияние на папу римского в получении разрешения на брак, который сочетал бы брата супруга вдовы и саму вдову, и Екатерина Арагонская снова облачается в белое, распускает свои золотистые локоны, готовясь к еще одному королевскому свадебному торжеству.