Три сестры, три королевы - стр. 18

К своему удивлению, я понимаю, что не хочу уезжать, не помирившись с братом, Гарри, и отправляюсь на его поиски.

Я нахожу его в комнате бабушки, где он читает ей из Псалтиря на латыни. До меня доносится сквозь закрытую дверь его звонкий голос и чудесное произношение. Он не прекращает чтения, когда охранник распахивает передо мной дверь, хоть и бросает на меня взгляд поверх книги. Брат и бабушка кажутся олицетворением Юности и Старости, замершими в обрамлении резной арки оконного проема для того, чтобы быть запечатленными кистью художника. Оба в роскошном черном бархате, а солнечный свет на золотистой копне волос брата кажется сияющим нимбом. На голове у бабушки красуется строгий белый апостольник, который делает ее похожей на монахиню. Им следовало бы обоим прекратить то, что они делали, и поклониться, но бабушка лишь приветствует меня кивком и жестом велит Гарри продолжать, словно его занятие куда важнее моего присутствия.

Я смотрю на них с усталой неприязнью. Они оба так стройны, высоки и красивы, а я – крепка и невелика ростом, не в духе, и к тому же мне жарко. Они выглядят именно так, как подобает королям, а я выгляжу разряженной в пух и прах.

Я молча кланяюсь бабушке и сажусь на обложенный подушками подоконник, что делает меня немного выше ее. Гарри продолжает читать дальше, и проходит целая вечность, пока она наконец не говорит:

– Это было прекрасно, ваша светлость, благодарю вас, мальчик мой.

В ответ Гарри кланяется, закрывает книгу и передает ее со словами:

– Это я должен благодарить вас за то, что вы вложили слова великой мудрости, и так дивно иллюстрированные, в мои руки.

Они обмениваются взглядами взаимного обожания, и бабушка отправляется в собственную небольшую часовенку для молитвы. Ее приближенные следуют за ней, и мы с Гарри остаемся одни.

– Гарри, прости меня за то, что я тебе наговорила, когда умер Артур, – выпаливаю я.

Он элегантно склоняет голову. Гарри любит принимать извинения.

– Мне было очень плохо, – продолжаю я. – Я просто не понимала, что говорила.

– А потом все стало еще хуже. – Он уже забыл о своем горделивом торжестве, и я почти ощущаю его боль. Боль еще мальчика, не мужа, потерявшего свою мать, единственного человека, который действительно его любил.

Я неловко встаю на ноги и протягиваю ему навстречу руки. Когда я обнимаю его, мне почти кажется, что я обнимаю Артура, настолько Гарри высок и силен.

– Брат мой, – осторожно пробую я слова на вкус. Я никогда раньше не испытывала нежных чувств к Гарри. – Брат мой.

– Сестра моя, – отвечает он.

Мы мгновение держим друг друга в объятиях, и я начинаю думать, что они приносят мне утешение. Он мой брат, сильный, как жеребенок, и такой же одинокий, как я. Может быть, я смогу ему доверять. И он сможет доверять мне.

– Знаешь, однажды я стану королем Англии, – говорит он, все еще прижимая лицо к моему плечу.

– До этого времени еще пройдет немало лет, – я стараюсь его утешить. – Отец вернется ко двору, и все пойдет как раньше.

– А еще я женюсь на Екатерине, – смущенно говорит он и отпускает меня из объятий. – Она так и не вышла замуж за Артура в полном смысле и выйдет за меня.

Я настолько потрясена его словами, что не нахожусь с ответом. Гарри видит потрясение на моем лице и смущенно смеется.

– Конечно же, не сразу. Мы дождемся, пока мне не исполнится четырнадцать. Но помолвка будет объявлена уже очень скоро.