Три секунды до - стр. 23
– Папа, я буду то же, что и ты, – говорит он.
– Там не будет мяса, – предупреждает Том.
– Я не люблю мясо! Мясо – это невкусно!
– Хорошо. Только не рассказывай маме.
Джоуи кивает.
– А я буду мясо, – вмешиваюсь, – хочу «Биг Тейсти». М-м-м… вот что я люблю.
Следующие два часа мы тратим на поход в «Мак». Проводить время с Джоуи и Томом – замечательно, я почти полностью забываю обо всех проблемах. Когда после долгой прогулки мы возвращаемся домой, Джоуи просит Тома сыграть с ним на барабанах. Наверху здесь целая мини-студия, с кучей техники, микрофоном, несколькими гитарами и барабанной установкой. Я сразу вспоминаю, как папа и Том в детстве учили меня играть на гитаре. Тогда, конечно, эти двое были совершенно другими. Все было другим, и эти воспоминания теплые, приятные, такие трогательные, что хочется плакать. Я вспоминаю об отце и решаю отойти позвонить ему. Как и говорил Том, его телефон выключен. Внутри поднимается волнение, я представляю, будто с ним что-то случилось, и в голове мелькают страшные варианты развития событий. Чтобы не думать об этом, скорее возвращаюсь обратно.
– Я хочу быть как папа, – говорит мне Джоуи. – Тоже хочу играть в группе и выступать перед людьми!
Наклонившись к нему, я с улыбкой отвечаю:
– Ты вырастешь и будешь в сто раз круче, чем он!
– Я не хочу быть круче, я хочу быть как папа.
Том подкручивает для Джоуи барабаны, чтобы те были ниже, пока тот вертится на стуле. Мне с ними так хорошо, ведь я чувствую любовь, которой не существует в моей реальности, в моей семье. Она так пленит меня, ради этой любви я готова сделать что угодно. Я совершенно точно зависима от всего, что ее касается.
– Белинда, возьми гитару, – говорит Том.
– Что?
– Возьми, ты ведь умеешь играть.
– Я так давно этого не делала…
– Руки вспомнят. Давай. Сыграем все вместе.
Том дает мне свой любимый «Гибсон», а сам берет бас от «Фендер». Получается у нас не очень, один Том действительно круто играет. Джоуи стучит криво, а я постоянно промахиваюсь с аккордами. Но это все совершенно неважно – важно только то, что мы вместе и нам хорошо.
Долго играть не выходит: Джоуи не отличается усидчивостью, и теперь ему хочется переключиться на какое-нибудь другое занятие. Том говорит, что это у мальчика от него, но мне слабо верится. Весь оставшийся вечер мы смотрим мультики. Спустя несколько полуторачасовых мультфильмов у всех слипаются глаза.
– Хочешь спать? – спрашивает Том у сына.
– Угу…
– Пойдем наверх, – говорит он и тянется к Джоуи, но тот протестует.
– Я хочу спать с Белиндой! – Малыш сидит, вцепившись в меня мертвой хваткой. Я улыбаюсь.
– Ладно, так и быть, идем, – говорю.
Я беру сонного Джоуи на руки, и мы поднимаемся наверх. Том такой же сонный и такой же милый, спотыкается на лестнице на верхней ступеньке. Мы укладываем Джоуи в ту кровать, в которой я сплю, а затем Том шепотом зовет меня ненадолго выйти.
Когда мы оказываемся в коридоре, он тихо спрашивает:
– Ты же не против?
– Конечно нет.
– Не устала от него?
Мотаю головой:
– Я люблю Джоуи.
– Ты как? – спрашивает Том.
– Волнуюсь за отца. Почему он не отвечает? – хнычу.
– Не знаю… веселится?
– Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг он умер?
– О, малышка, – Том успокаивающе улыбается и касается моего запястья, – если бы все мы умирали, когда уходили в загул…