Три позы Казановы - стр. 35
– Ничего, электричкой доедет! – всунулась неосведомлённая Людмила Ивановна.
– Ждём, – мрачно распорядилась начальница.
– А обед? – удивился Старвож.
– Ждём!
В этот миг, нарушая все приличия дорожного движения, возле автобусов с визгом затормозила красная «трёшка». Оттуда выскочили два лохматых парня и девушка. Все трое были одеты в джинсовые костюмы с умопомрачительными белёсыми потёртостями, какие бывают только у настоящей «фирмы». Парни достали из багажника чёрную спортивную сумку «Адидас», этюдник и красный двухкассетник «Шарп», стоивший тогда в «Берёзке» примерно пятьсот полосатых чеков. Сумма заоблачная! Девушка, прощаясь, бросилась на шею сначала одному парню, потом другому, вскинула на плечо этюдник, подхватила магнитофон и, волоча дорогую сумку по асфальту, заспешила через дорогу к автобусам, не обращая внимания на сигналящие машины.
– Извините, Зоя Константиновна, мы сдачи ехали… долго… – пролепетала она с улыбкой проснувшегося ребёнка.
У девушки были рыжие короткие волосы, веснушчатая бледная кожа и голубые отвлечённые глаза.
– Быстрее, Тая! – устало приказала Зэка. – Вы меня подводите. Неужели не ясно?! Отъезжаем!
– Отъезжа-аем! – Ник-Ник, будто олимпиец, несущий огонь, побежал вдоль колонны.
Все поднялись в свои автобусы. Кокотов поймал на себе насторожённые, изучающие взгляды мальчишек. Девочки, на самом деле почти уже девушки, смотрели на него с оценивающим любопытством. Их пионерские галстуки были завязаны с продуманным кокетством и лежали на груди под тем или иным углом.
«Вот ведь акселератки!» – хмыкнул Андрей, усаживаясь на единственное свободное место, рядом с опоздавшей рыжей художницей.
Тая же, опустив стекло и высунувшись из автобуса почти по пояс, прощально махала своим приятелям, а те в ответ сигналили.
– Тая, закройте окно! Детям надует! – распорядилась Зэка.
Дети, у которых уже пробивались усы, тем временем со знанием дела оценивали оставшиеся в автобусе Таины ягодицы, обтянутые именно так, как только и могут облегать телесную выразительность настоящие американские джинсы. «Тая из Китая», – ревниво съехидничала одна из девочек. Кокотов, оказавшись в опасной близости от объекта повышенного подросткового интереса, сделал показательно-равнодушное лицо.
Колонна во главе с мигающей милицейской машиной вырулила на Садовое кольцо и двинулась в сторону Курского вокзала. Когда они проезжали станцию «Лермонтовская», похожую на огромную суфлёрскую будку, оттуда вышли санитары, таща на носилках тело, накрытое окровавленной простынёй. Двери «скорой помощи» были распахнуты, а милиционеры отгоняли любопытных. Зэка, увидав в окно покойника, хмуро глянула на Андрея и недовольно пожала плечами. Кто ж знал, что именно в этот момент решилась его, Кокотова, участь? Начальница, чтобы отвлечь от страшного зрелища пионеров, повскакавших с мест, чтобы лучше видеть притягательный для юного сердца кошмар смерти, спросила в мегафон:
– Какая у вас будет отрядная песня?
– Не знаем!
– «Остров невезения»!
– «Гренада»! – приказала Зэка и запела в мегафон:
Первой с готовностью подхватила Людмила Ивановна, постепенно присоединились и дети. Во время пения начальница несколько раз взглядывала на Кокотова, но уже не строгими, а приязненными, если не сказать виноватыми глазами. Потом, позже он не раз вспоминал то пионерское лето, изумляясь, из каких тонких и почти случайных причинно-следственных паутинок соткана человеческая судьба! Ну в самом деле, выйди санитары с носилками минутой раньше или позже, Зэка так бы и думала, что наглый практикант, оправдываясь, гнусно наврал. И уж конечно, она не стала бы выгораживать молодого лгуна, когда в лагерь приехал разбираться кагэбэшник. Это во-первых. А во-вторых, она никогда бы не предложила ему поработать ещё одну смену. Следовательно, Лена Обиход, заболевшая в сессию и проходившая лагерную практику в июле, никогда не вышла бы за него замуж, а так бы и осталась навек просто полузнакомой однокурсницей.