Три поцелуя. Питер, Париж, Венеция - стр. 36
– Где ты? Я не пойму. У кого? – прошла Лара в ванную, чтобы вымыть руки.
– А, ты про этого? Чем дальше, тем больше кажется, что это не любовь. Просто секс, ничего личного.
– Тогда откуда столько разочарования? – спрашивала Лара уже из кухни, открывая нагретую духовку.
– Ты же сама знаешь, откуда берутся разочарования. От сожительства. Это одна из форм существования влюбленных, которая всегда впору мужчинам, но абсолютно не сидит на женщинах. Последний разговор был такой:
– Я тебя так сильно люблю, может, нам стоит попробовать пожить вместе, снять квартиру?
– Я не понимаю, дорогой, к чему ты клонишь: к любви или к сожительству. Ты хочешь со мной жить?
– Я не знаю.
– Что ты такой мнительный?
– Я не мнительный, просто во мне всегда борются два человека. Один – за, другой – против. Как их разнять?
– Купи им шашки, пусть играют, только без меня.
– И что он тебе ответил? – прижала к уху плечом Лара свой телефон, чтобы свободными руками сунуть противень с пирогами в духовку.
– У тебя нет никаких прав, чтобы вот так запросто взять от меня и уйти.
– Да. Будь у меня права, я бы уехала.
– Ты до сих пор не сдала экзамен по вождению?
– Теперь уже есть. Заплатила, как полагается, и получила. Надеюсь, у тебя в семье все в порядке, по крайней мере, когда возвращается муж?
– Ну как тебе сказать…
– Честно. Иначе я не пойму.
– Наша некогда страстная кровь свернулась, как прокисшее молоко, каким бы крепким и ароматным ни был напиток любви.
– Надеюсь, ты шутишь. Мне показалось, что ты все еще не теряешь надежды получить звание заслуженной жены или ветерана быта, – затушила окурок София, бросила весну и вышла в зал, где включила телевизор.
– Потерянной надежды не жалко, жалко времени, которое ушло на быт, на детей, на мужа. Слишком мало сделано для себя, – налила себе холодного чаю Лара и села за стол.
– Не надо так много делать для кого-то, особенно если не просят, могут и на пенсию отправить. Мне кажется, на детей не стоит жалеть.
– Я тоже так думала, пока они росли. Старшая выросла и улетела.
– Куда?
– Помнишь Оскара? Он как-то был на моем дне рождения.
– Да, конечно. Приятный мужчина, с харизмой. Ну и что с ним?
– Ты не поверишь, теперь живет с моей Фортуной.
– Охренеть. Так она ушла из дома?
– Они целых полгода встречались до этого. Я и не предполагала. По субботам вместо лекций чертовка ходила к нему на свидания.
– Дважды охренеть. Я бы убила.
– Я тоже так думала, когда узнала. А сейчас уже ничего, смирилась, – перекладывала Лара из вазочки с вишневым вареньем ягоды себе в рот, так что на блюдце уже образовалась небольшая кучка косточек.
– Ты молодец, конечно. Так спокойно об этом говоришь.
– Это сейчас спокойно, а тогда я была похожа на цунами.
– Откуда узнала?
– Получила анонимное письмо, – засмущалась Лара своей нечестной игре.
– В наше время подруги были более преданными.
– Откуда ты знаешь?
– Не забывай, что я в школе работаю. Дети у меня как на ладони. А что Антонио?
– Разве ты не знаешь его? Он только на работе может командовать, дома же мягкий, как хлебный мякиш, бери его в руки, так как он сам себя не способен, и лепи из него что хочешь. Сначала пытался из себя что-то корчить, потом сник, успокоился. Они же вместе с Оскаром с парашютом прыгают. Лучшие друзья.
– До сих пор? А ты?
– А что я? Нравится – пусть оба прыгают с ним, кто в койке, кто в воздухе.