Три недели с леди Икс - стр. 43
Ксенобия придаст усадьбе величественный вид дома «с традициями», здесь будет потрясающе красиво и не менее удобно! Удивительно, но оставшиеся предметы меблировки совершенно не соответствовали порочной репутации покойного Джаппа. Правда, в одной из спален стены и вправду оказались оклеены ярко-алыми обоями, но в этом виновен был скорее дурной вкус, нежели склонность к разнузданному разврату. А если над постелью Джаппа и висел некогда полог из кричаще-красного бархата, то ткань давным-давно была кем-то украдена…
Индия достала пачку бумаги. На одном листке она составляла список всех предметов, найденных в доме, а на другом записывала свои идеи: какие обои нужно купить, что из мебели приобрести. В течение следующего часа Индия обследовала ящики на кухне. Выдвигая их один за другим, она морщила носик при виде слежавшейся пыли, потом обследовала кладовую дворецкого, но везде видела лишь пустые запыленные полки – разумеется, и выстланный войлоком ящичек, в котором обычно хранится столовое серебро, был пуст…
Когда прибыли три деревенские женщины, нанятые для работ по дому, Индия пообещала удвоить им плату за усердие. Тут явилась и ее горничная, Мари, и с радостью предложила свою помощь. И они все вместе принялись таскать мебель со второго этажа вниз, а кое-что даже выкидывали прямо в окна, в чем им помогал один из лакеев Аделаиды.
«Дорогой мистер Дотри.
К этому письму прилагается список пригодной к употреблению мебели, обнаруженной в доме. Наиболее ценный экземпляр – это шкафчик изумительной красоты из экзотического дерева с перламутровой инкрустацией в виде лебедей. На нем клеймо самого Жана-Анри Рейзенера, одного из известнейших французских краснодеревщиков.
Как видите, список весьма короток, поскольку большинство предметов меблировки либо обветшали, либо, увы, украдены. На следующей неделе я займусь приобретением необходимого. Вещей понадобится немало. Счета будут приходить на Ваше имя. Я занимаюсь также подбором обоев и обивок.
Искренне Ваша, леди Ксенобия Индия Сент-Клер».
«Дорогая леди Ксенобия.
Приятно узнать, что Вы не провалились сквозь прогнивший пол и не свернули Вашу прелестную шейку. Лебеди, одни лишь лебеди… а куда вы подевали Леду? Не могу сказать, что нежно люблю лебедей. Известно ли вам, что взрослые самцы кусаются так, что легко могут сломать ручку ребенку?
Торн».
«Дорогой мистер Дотри.
Отсылаю эту записку с грумом, который привез Вашу. Спешу обрадовать Вас: обследуя подвалы, мы пришли к выводу, что они в отличном состоянии. Поздравляю! Вы стали обладателем отменной коллекции вин, среди которых есть двадцатилетний портвейн. Когда мы подыщем для вас дворецкого, то непременно восполним пробелы, наличествующие в коллекции, – но, разумеется, вино в новых бутылках к моменту начала Вашего приема не успеет как следует отстояться.
Вы также рады будете узнать, что в реке, граничащей с Вашими угодьями, не водятся лебеди. А Леду я велела убрать на чердак – грудь столь устрашающего размера может невзначай напугать какую-нибудь чувствительную горничную.
Искренне Ваша, леди Ксенобия Индия Сент-Клер».
«Дорогая леди Ксенобия.
От лица всего мужского населения дома официально заявляю: грудь Леды – лучшее, что в ней есть!
Торн».
– Ответа не будет, – объявила Индия груму, который целый день носился между лондонской резиденцией Торна и его новым имением. Эта наглая записка заслуживала того, чтобы ее немедленно спалить!