Три мужа для Кизи. Книга 3 - стр. 24
– Я не прррриччём! – проскрежетал попугай под взглядом мрачным асура.
А мог бы и попугай ему послание хариала передать, хотя бы потому, что тот не съел его, да и наябедничать, что есть решили без них.
Но Поллав и Мохан на птицу спокойно посмотрели, как будто попугай просто что-то кричал. Как обычно. Но… если демон речь животных понимает – это вроде бы нормально? Да вдруг они могут?.. Но… а как могла разобрать речь попугая и хариала того с реки я?.. Кто я?..
Это всё с обещания, Ванадой данного мне, началось?.. Или я невольно украла у асура Ванады какой-то его дар, может, даже его благословение? Вдруг он в аскезах страдал и был необычайно верным Махадэву, а я… украла его дар?! Но Как?! И… что будет со мной, когда Ванадасур заметит, что дара у него не хватает? Или что такой же дар, как у него, или половину его дара забрала себе обычная человеческая женщина? Та, на которую он своё внимание обратил, да даже обещал сделать своею женой, старшей женой, а она взяла – и стала женщиной сразу троим, мужчинам человеческим! Стыд и позор! И… боюсь не столько за себя – я-то как-то виновна и причастна – но и за пылкого Мохана и терпеливого Садхира, искренних, заботливых в общем-то моих мужей.
Но не понимаю я… к чему Сибасур рассказал о ракшасе Бриджеше, который насиловал множество женщин и множество внебрачных своих детей бросил без заботы, на растерзание судьбе и ненависти опороченных? Ведь мы просили Сибасура рассказать, кто был тот Сохэйл, которым он так восхищается и в честь которого кто-то дал ему второе его имя?.. Или, всё-таки, тот воин Сохэйл и Бриджешаракшас как-то связаны между собой? Поллав не вовремя пришёл, рассказ брата моего оборвав! Хотя… странный то был рассказ. Живописал молодой воин жуткую историю грехов и жестокости Бриджеша с какою-то дерзкою ухмылкою! Да разве можно о чьих-то тяготах и страданий – а крови и слёз из-за того Бриджеша пролито было море – так весело другим говорить? Да не о ракшасе просили мы рассказать его!
Поллав первым вздрогнул. Первым обернулся в сторону от костра потухшего.
– Мой господин! – вскричала женщина незнакомая, чуть полная и уж начавшая седеть, заплаканная и с одеждою пыльною, местами ободранной. – О, мой господин! Беда!
Мужчина вскочил, нахмурившись. И грустно поджидал, пока несчастная приблизится.
– Моя дочурка… моя Сати… – тут она на колени рухнула и разрыдалась, совсем уже лишилась сил.
– Она… – голос моего старшего мужа дрогнул. – Да что же с ней?
– Она… – женщина захлёбывалась от рыданий. – Она…
– Ты другую жену завёл? – проворчал поднявшийся, разгневанный Мохан.
Поллав лишь замахнулся – Садхир подскочивший руку его занесённую перехватил.
– Скажите, что случилось, яснее, чтобы мы знали, чем помочь вам! – попросил отчаянно Садхир: доброе сердце неравнодушно было к чужой беде, даже женщины едва увиденной.
Несчастная подняла глаза на него. Мы с Сибасуром тоже уже поднялись да ступили к ним. Прихрамывая, отползал от нас в кусты у нас наевшийся попугай. Да не до него было! Поел и поел. Тем более, что крыло повредил из-за нас. Брат мой его подбил пылкий.
Женщина заметила Садхира, взгляд её на нём застрял, потом спустился на двойной ряд бус из рудракши, да по плечам: на одном из них был браслет из рудракши, а на другом уж нет – он мне свой передал – да соскользнул на запястья его, одно, другое потом – и там были браслеты из косточек священных плодов.