Три мужа для Кизи. Книга 2 - стр. 41
– Пойдём?.. – спрашивал молодой мужчина.
И я каждый раз осторожно переносила ногу между камнями, делая ещё один шаг к нему. За ним… это было странно – идти за ним. Волнительно. И как-то непривычно спокойно…
***
– Не ты ли дразнил слона на празднике? – проворчал Поллав. – Если бы слон тебя задавил…
Вздрогнув, очнулась. Младший муж всё ещё стоял передо мной, неотрывно смотря на меня. Это… что это было за виденье?.. Наше будущее?.. Он драться начнёт?.. Стрелять выучится?..
Юноша снова улыбнулся. Смущённо, не выдержав мой пристальный взгляд. И снова стал похож на себя самого. Вот, поморщился от боли. Хотя и не заплакал.
– Странно… – растерялся вдруг и Поллав. – Ты всё ещё молчишь. Тебе совсем не больно?
– Больно, разумеется, – криво усмехнулся бинкар.
Или… не он?..
Взглянула на него растерянно.
Мог ли то какой-то дэв или демон принять облик младшего мужа?.. Уж больно сдержанным он вдруг стал! Столько кожи обжог, плоть сжёг местами. Это должно быть очень больно, но он всё ещё терпеливо молчит о том!
С воплем Поллав вдруг отшатнулся в сторону от костра, в котором ветер опять раздул огонь.
– Да что за?..
Младший из музыкантов тоже посмотрел на поднявшийся огонь. Долго смотрел.
– И верно… – вздохнул и Садхир – средний из братьев, о котором мы как-то забыли в волнениях, обнаружился у телеги, что-то ищущим в двух свёртках развёрнутых. – Ты и сам-то, Мохан, едва не погиб.
Что-то внутри меня снова заныло.
Или… то виденье о молодом воине с лицом Мохана – это его прошлое?.. Или… наше прошлое?..
Ветер опять раздул огонь в костре, снова ветки перемешал, издёргал. На этот раз почти прогоревшие. Они, расплевавшись огнём, теперь только разметали искры.
Или… пламя – это подсказка для него?.. Или даже… для нас обоих?..
Что-то, связанное с пламенем… что-то, связавшее нас… связавшее нас ещё давно. В этой жизни я его прежде не видела. Но… значит, в какой-то из прошлых жизней мы и с Моханом уже встречались?..
А Садхир продолжил возмущаться, хотя и не отрываясь от своих поисков:
– Думаешь, нам приятно было смотреть, как ты глупо подвергаешь себя опасности?! Что тогда на тебя нашло?!
– Но ты-то тогда… – начал было Мохан, сердито посмотрев на него, но осёкся, вздохнул. – Хорошо, я понял. Теперь я понял, как жестоко было рисковать своей жизнью, обидевшись на вас. Жестоко было с моей стороны заставить вас страдать. А сегодня я увидел из-за Кизи, каково это… прочувствовал сам.
Поднял правую руку, словно хотел прикоснуться к солнцу, ещё терпимо яркому и сверкающему, но всё же поморщился – боль отозвалась в груди, с обожжённого места.
Сейчас, в этот миг, когда младший муж смотрел на небо и будто играл с солнцем, мне вдруг как-то легко и светло на душе стало. Так бывает, когда после трудной работы и большой жары наконец-то удаётся смыть грязь. И тяжесть уходит вместе с водой. И грязь уходит. И становится легко-легко на душе. Словно чего-то страшного уже не осталось. Словно теперь жить будет уже легче.
Юноша повернулся. И наши взгляды снова встретились. Робко ему улыбнулась. Страшно было услышать, что он мог в детстве погибнуть. И всё-таки хорошо, что Мохан дожил до этого дня! Вот только его ожоги… его страшные ожоги, полученные, когда он пытался защитить меня…
Внутри снова что-то мучительно сжалось. Но, когда он вдруг улыбнулся мне в ответ, своей широкой и обычной улыбкой, будто уже перестал на меня злиться, у меня на душе снова стало легко.