Три метра над небом. Навеки твой - стр. 4

– Тебе плохо, мальчик? – красивая женщина наклоняется к нему. Стефано мотает головой. Мамина шапочка валяется на земле.

– Это ты, Стефано? Силуэт матери вырисовывается в дверях кабинета.

– Да мама, я иду спать!

Мать чуть приблежается.

– Ты не заболел?

– Да нет, мам, все нормально.

Стефано хочет дойти до коридора, но мать его опережает. Щелкает выключатель, его заливает свет. Стефано застывает как на фотографии.

– О Господи! Джорджо, иди сюда, скорей!

Прибегает отец, мать испуганно касается подбитого глаза Стефано.

– Мама, мне же больно!

Отец разглядывает раны на руках, изодранную одежды, испачканную шапочку.

– Признавайся, тебя избили?

Его отец всегда внимателен к деталям. Стефано более или менее точно изложил, как было дело, и мать, не понимая по каким правилам живут шестнадцатилетние, завела:

– Но почему ты не отдал им шапочку, я бы тебе связала другую…

Вызвали семейного врача, тот дал ему аспирин и отправил спать. Прежде чем заснуть, Стефано решил: больше никто не посмеет его избить. Поплатится всякий.

За стойкой концелярии сидит женщина с ярко-рыжими волосами, длинноватым носом и глазами навыкате. Да уж, не красавица.

– Здравствуй, ты записаться хочешь?

– Да.

– Имя?

– Стефано Манчини.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать, 21 июля будет.

– Адрес?

– Франческо Бендзиачче 39.

– Телефон? Просто для отчетности…

– Ну уж не затем, чтобы играть в видео покер.

Глаза на выкате смотрят на него еще секунду, затем снова утыкаются в бланк.

– Сто сорок пять евро. Сто за запись, сорок пять ежемесячная плата.

Стефано кладет деньги на стойку.

Женщина сует их в папку на молнии и кладет их в верхний ящик стола. Затем, прижав печать к губке, пропитанной чернилами, решительно оттискивает на пропуске: «Будокан».

– Плату вносить в начале месяца. Раздевалка этажом ниже. Мы работаем до девяти вечера.

Первые недели минуют, становятся легче, уже не так болят плечи, руки стали толще. Он начинает увеличивать вес, ноги тоже укрепляются. Меняет питание. Утром – Протеиновый коктейль, яйцо, молоко, печень трески. На обед немного пасты и бифштекс с кровью, пивные дрожжи и пророщенные зерна. Вечером – в спортзал. Всегда. Чередовать упражнения, один день – на верхние отделы, другой – на нижние. Мышцы сходят с ума от нагрузки. Отдых им – только в воскресение, очень по-христиански. А в понедельник снова к барьеру. Килограмм за килограммом, неделя за неделей, шаг за шагом – поэтому его прозвали Ачи. Он подружился с Полло и Луконе и со всеми в спортзале.

И был день. Прошло восемь месяцев. Поппи со своей кодлой сидят перед кафе «Флеминг», ржут, прикалываются, хлещут пиво. Кто-то ест пиццу с помидорами, с пылу с жару, облизывая стекающий с помидоров сок. Кто-то курит.

И Аннализа тоже там. С того самого вечера она не звонила, не искала с ним встречи. Но это ничего. Ачи не такой, он не станет хныкать от одиночества. С того самого дня он ничего не слышал об этой шайки. И вот настал день, и он, немного взволнованный, пошел их искать.

– Эй, Поппи, чувак, как жизнь?

Поппи глядит на этого странного чужака, что идет прямо на него. Что-то в нем есть знакомое…может, глаза…или цвет волос? Может, черты лица? Нет, не вспоминается. Он хорошо сложен: мощные руки, отличный торс. Ачи поймав вопросительный взгляд, улыбается, наслаждаясь.