Три Ленки, две Гальки и я - стр. 13
Мама вообще была экспертом по части микробов, вирусов, травм и других потенциальных опасностей, поджидавших людей на их жизненном пути. У нее это было в генах, передалось по наследству от дедушки вместе с подпиской на журнал «Здоровье».
Во всей нашей породе жизнь воспринимается как нескончаемая борьба за достижение высокого идеала абсолютного здоровья…
К содержанию
* * *
Эпизод первый – дедушкин суп
Дедушке как-то довелось готовить обед нам с моей двоюродной сестрой (ее звали так же, как и мою лучшую подругу, Ленкой). По такому случаю он решил нас оздоровить и приготовить свой фирменный витаминный суп. Рецепт был весьма прост – в кипящую воду запихивались все находившиеся в наличии полезные вещества. В тот раз дедушка особенно постарался и раздобыл помимо прочего шпинат, проросшие зерна и рыбий жир. Получившийся эликсир, вероятно, был способен мертвого из могилы поднять или мог бы попасть в книгу Гиннеса с рекордом по концентрации полезностей на кубический сантиметр вещества.
Тем не менее, я при своей врожденной недоверчивости с большим подозрением взирала на буро-зеленые островки, дрейфующие в странно пахнущей жидкости. Вторая Ленка по странному стечению обстоятельств, в точности как ее тезка Черкизова, отличалась удивительной прожорливостью и была такой же худой, словно доска. Она легко поглощала двойные по сравнению с моими порции и съедала бы еще столько же, если бы ей позволяли. Недолго думая, она отправила здоровенную ложку варева себе в рот. Я с интересом естествоиспытателя наблюдала за ней. Спустя пару миллисекунд вкусовые рецепторы передали информацию куда следует, лицо Ленки резко вытянулось, глаза выпучились, и она, зажимая рот одной рукой, стремглав побежала к умывальнику, где выплюнула драгоценную дедушкину микстуру и принялась энергично полоскать рот.
Дедушка был поражен нашей черной неблагодарностью в самое сердце. И вовсе не полдня впустую потраченных титанических усилий по приготовлению, а наше нежелание принять внутрь такую прорву целительных веществ расстраивало его. Свой мультивитаминный суп он ел самостоятельно несколько дней, а остатками поделился с любимцем – котом Тишей, который, к нашему удивлению, супом не пренебрег. «Вот, – торжествовал дедушка, – животные чуют, что полезно их организму, не то что вы, глупые дети!»
Правда, с того дня Тиша стал каким-то бешеным, носился по дому как угорелый (чего за ним раньше никогда не водилось), вечерами особенно заунывно-противно орал, а самое главное, его одолел жесточайший понос, и Тиша начал гадить дома. Бабушка не перенесла запаха и заставила деда увезти Тишу за десять километров в лес. Через полгода Тиша вернулся, облезлый и худющий, но живой. «Сам дорогу нашел, десять километров преодолел, ну это же надо, какая преданная зверюга!» – восторгался дедушка и собирался поставить ему памятник. Однако за время своих странствий от поноса и привычки гадить дома Тиша не избавился, и через неделю пришлось дедушке смириться с прозой жизни и отвезти его на сей раз за двадцать километров. Больше Тиша не вернулся.
Дедушка тяжело переживал разлуку с ним, ведь они несколько лет прожили душа в душу. Тиша был крупным рыжеватым котом с независимым характером. Еще котенком он отличался спокойным темпераментом, чем и заслужил свое имя. Тем не менее, он совершенно не выносил любых попыток ограничить его свободу перемещений, и если я или кто-нибудь другой пытались усадить его себе на колени, чтобы погладить, то он всякий раз недовольно урчал и терпеливо выжидал момента потери концентрации, чтобы удрать. Бабушка его недолюбливала за, как она выражалась, совершенную никчемность, он отвечал ей взаимностью, и только дедушке Тиша позволял некоторые вольности в отношении себя. Ну, например, дедушке разрешалось разместиться неподалеку на стуле и время от времени поглаживать Тишу.