Три красавицы на одну ночь - стр. 32
Но не успели девушки подойти к дверям лифта, как они открылись и оттуда появилась высокая грузная пожилая женщина с каким-то помятым опухшим лицом и простой стрижкой на коротких бесцветных волосах. Женщина волокла в обеих руках по огромному фирменному пакету из соседнего супермаркета. Они были набиты под завязку продуктовыми коробками, кульками, консервными банками и прочими съестными припасами.
– Уф! – тяжело выдохнула она, изумленно глядя на подруг.
Кира попыталась просочиться мимо тетки к лифту, но вышло это не очень ловко. Он зацепила пакет в руках женщины, ручки его вырвались, он упал, и из него во все стороны покатились румяные краснобокие яблоки.
– Ой, извините! – вспыхнула Кира. – Я нечаянно! Я сейчас все соберу!
Тетка от ее помощи не отказалась, отнесясь к событию спокойно.
– Да ладно! – отмахнулась она. – Я уж пришла! Не страшно!
Кира уже собрала все яблоки и сложила их в прозрачный полиэтиленовый пакетик.
– Сама виновата, надо было мешок завязать, а я поленилась, – сказала женщина, с благодарностью принимая свои яблоки и укладывая их обратно в сумку.
После этого она тяжело прошлепала прямиком к той самой двери, куда только что безрезультатно пытались дозвониться подруги. А когда тетка начала ковырять ключом в замке, подруг осенило.
– Постойте, так вы Анина мама? – первой воскликнула Леся.
Женщина замерла, как была, с ключом в руках.
– Да, – ответила она наконец. – Анька – моя дочь. А что с ней?
В ее глазах мелькнула тревога. А по полному нездоровой одутловатостью лицу разлилась бледность.
– Ничего страшного! – торопливо произнесла Кира, решив, что нельзя пугать явно больную женщину раньше времени. – С ней все в порядке. Просто мы собираемся ехать сегодня за город. А ночи стоят холодные. Вот она и попросила нас зайти к ней домой и взять какой-нибудь свитер.
– А-а, – казалось, слегка успокоилась женщина. – Проходите!
Девушки помогли ей внести сумки и вошли следом за хозяйкой. В квартире было грязновато. Очевидно, по нездоровью старшая хозяйка не слишком обременяет себя наведением чистоты в доме. А Анька небось слишком занята своими амурными похождениями, чтобы следить за порядком.
Звали Анькину мать Альма Федоровна. И она уже, как сообщила подругам, третий год не работала, имея вторую группу инвалидности в связи с заболеванием почек и гипертонией.
– А чего Анька сама за вещичками не приехала? – спросила у них Альма Федоровна, устроив свои покупки на крохотной кухоньке, заставленной громоздкой старомодной мебелью.
– А мы живем тут рядом, – быстро соврала ей Леся. – Вот она и попросила заглянуть.
– Что за поездка-то хоть? – посмотрела на нее Альма Федоровна. – Моя-то с Валерой едет? Или с этим арабом?
– С арабом, – сказала ей Леся.
– А Валера – это кто? – заинтересовалась Кира.
– Ой, беда с вами, девки, – тяжело вздохнула Альма Федоровна и вдруг спросила: – Чай пить будете? А то я из магазина только пришла, пока сумки дотянула, в горле все пересохло. Хоть ночью народу и нет совсем, я специально в наш супермаркет только ночью хожу, но все равно одной не под силу столько таскать. – И, бухнув на газовую плиту покрытый толстым слоем гари чайник, Альма Федоровна продолжила: – Не надо было столько всего набирать. Да только пенсию сегодня выдали. Вот и не удержалась. А как дотащу, и не подумала. И Анька тоже хороша! Нет чтобы матери помочь. Все носит ее где-то! Как с утра ушла, так и нет ее до сих пор!