Три коротких слова - стр. 6
– Пойдем, Эшли, – с плохо скрываемым раздражением повторил мистер Хайнз.
Я нырнула под стол, надеясь потянуть время. Может, мама запаздывает – ведь в машине мотор барахлит, а еще она могла сбиться с дороги. Мистер Хайнз опустил Люка на пол и полез за мной:
– Эшли! Прекрати немедленно! Мы сейчас же уходим!
Он протянул мне руку, но я зло оттолкнула ее. Это у них часы спешат! Это они не могут потерпеть! Они, только они не дают маме шанс!.. В конце концов меня выволокли из-под стола и, не обращая внимания на мой плач, отвезли назад – в свой постылый дом.
Но никто не мог запретить мне думать о маме – о том, как она улыбается, поет в душе, как красит глаза и губы. Я говорила ей: «Мама, ты такая красивая!», а она целовала меня в щеку, оставляя яркий след от губной помады, который мне очень нравился. Для Дасти у мамы было куда больше поцелуев, и я ему завидовала. Иногда, когда они думали, что я сплю, я за ними подсматривала.
– Хотите, покажу, как мои мама и папа развлекаются? – спросила я у девочек, достала двух мишек из хозяйского ящика для игрушек и прижала мишек передом друг к другу. Девчонки прыснули со смеху.
– А еще они могут вот так. – Поощряемая всеобщим смехом, я просунула голову одного мишки между ногами второго и изобразила стоны, которые иногда слышала по ночам.
– Что здесь такое? – раздался над головой голос миссис Хайнз.
Дети бросились врассыпную, но я осталась и разыграла свое представление перед миссис Хайнз.
– Положи игрушки на место и ступай во двор, – сказала она тоном, не терпящим возражений.
Я пулей вылетела из дома, с грохотом захлопнув за собой дверь.
– Моя очередь! – окликнула я маленькую Эшли, однако та как ни в чем не бывало проехала мимо на трехколесном велосипеде. Вне себя от ярости, я догнала ее и схватила за шею. На подмогу прибежал Люк, схватил меня за ногу и попытался повалить на землю. Пришлось его стукнуть. Он завизжал, и из дома выбежала миссис Хайнз. Крепко схватив мою руку, она завела меня в дом и усадила на табуретку – «остыть».
Потом я подслушала, как она жалуется кому-то по телефону:
– У девочки синдром гиперактивности, я уверена. Ни минуты на месте не сидит, сломала все свои игрушки, обижает малышей – даже родного брата.
Миссис Хайнз понизила голос до шепота и пересказала сцену с мишками. А когда она упомянула, что я начала мочиться в постель по ночам, я ушла в комнату, где остальные дети смотрели телевизор, встала перед экраном и принялась обезьянничать.
Один из родных детей Хайнзов зашикал на меня, но я и глазом не моргнула.
– Эшли, отойди, ты не стеклянная, – приказал он тогда.
Мама от души посмеялась бы над моими ужимками; здесь же никому не было до меня дела.
Через каких-то четыре месяца миссис Хайнз объявила, что мы с Люком переезжаем к нашему дедушке.
– Разве не чудесно? – спросила она, складывая мою одежду.
Я обошла весь дом и собрала все игрушки Люка и его бутылочки, но они вернулись на свои прежние места. Я и не заметила, что миссис Хайнз упаковала только мои вещи…
Когда за нами приехали, Люк дремал. Меня с вещами спровадили к машине.
– А как же Люк?
– Пусть поспит, – ответил соцработник, – потом приедет.
Только через несколько дней до меня дошло, что в новой приемной семье – а вовсе не у дедушки – я буду жить без Люка. Что со мной не так, почему от меня снова отказались, недоумевала я и раз за разом спрашивала себя: за какой ужасный проступок забрали маму?