Три королевских слова - стр. 22

– Вы же не дьявол? – спрашиваю я со слабой улыбкой. Вроде как в шутку.

Крыса ухмыляется довольно:

– Ты мне льстишь, деточка. Я всего лишь старая нянька. Смотри на сеть и продолжай.

Старая нянька. Какое странное определение. Но об этом я подумаю завтра. Если оно настанет.

Я не хочу смотреть на сеть и продолжать. Мне даже начинает нравиться, как меня колошматит. Дрожь покоряет меня, темнота зазывает в свою безмятежность, но бесцеремонная старуха снова больно толкает меня жесткими пальцами.

– Ведьма Данимира! Смотри на сеть!

Я открываю глаза.

Паутина вибрирует, вступает в резонанс с дрожью моего тела и постепенно замедляет колебания. Я, подчиняясь ее ритму, успокаиваюсь и снова становлюсь способной мыслить и даже чему-то сопротивляться.

– Я продолжу, но не могла бы ты перестать постоянно тыкать меня в грудь? – протестую я. – У меня уже все болит от этого тыканья!

Горло крысиной ведьмы издает какой-то печальный скрипучий звук.

– Дурочка, это я ведь тебе сердце завожу. Я ж говорю, у тебя мало времени. Сосредоточься и рассказывай, не буду тебя перебивать.

Надо же. Мне заводят сердце. Скверно звучит.

Я соскребаю по дальним закоулкам последние остатки разума и рассказываю.

Минута, когда я впервые увидела Мартина, впилась в память отравленным жалом. Наверное, есть у людей чувство (не знаю уж, каким по счету оно является), которое ведает предвидением, и некие судьбоносные моменты, хоть мы об этом еще и не подозреваем, запечатлеваются гораздо ярче остальных.

За окном стоял ноябрь, сырой, мрачный, со сгибающимися от северо-западного ветра оголенными деревьями, с низкими свинцовыми тучами и бесконечными дождями вместо долгожданного снега.

Мы с Женей Журавлевой сидели на скамье в рекреации, в которой сходились несколько длинных коридоров. Я читала Женькин конспект по переплетной магии. Предыдущее занятие я пропустила, потому что несколько дней просидела дома из-за намечающейся простуды, и теперь наверстывала упущенное.

То ли какой-то звук на другом конце коридора, то ли что-то еще заставило меня оторваться от чтения. Я подняла голову, и передо мной предстало зрелище – именно это слово пришло мне тогда на ум. Они шли, как шла бы в небе пятерка боевых истребителей на военном параде, – один самолет на корпус впереди и по два сопровождающих с каждой стороны.

Впереди двигался высокий золотоволосый парень в длинном, темном, каком-то готическом плаще, вокруг него вихрями клубилась энергия движения. Его длинные вьющиеся волосы развевались, полы плаща тоже развевались, и четыре брюнетки, синхронно шагающие позади, казались его черными крыльями. Это было похоже на начало высокобюджетного блокбастера, где на фоне титров в замедленной съемке шествуют главные герои, и с первых кадров становится ясно, кто в конце концов надерет задницу всем злодеям.

Я, как под гипнозом, не могла оторвать глаз от этой удивительной пятерки, которая так красиво и слаженно вышагивала по коридору.

– Челюсть подбери, Данька, – тихо, почти на ухо сказала мне Журавлева.

Я проглотила слюну и поспешно закрыла рот.

– А кто это? – так же тихо спросила я.

– Ты что, их никогда не видела? Шергина, ты меня поражаешь. Выползай хоть иногда из-под камня! Это же наша звезда, Мартин. И его свита… тоже звезды, институтского масштаба.