Три кита. Стихотворения - стр. 7

Начнешь с этим бороться,

Можешь на грубость напороться.

Кружит, кружится волчок,

Схватит папу за бочок.

Если остановится, ему не поздоровится.

Жизнь устала узоры вязать,

Скоморохи меняют наряды.

Надо много сказать,

Надо много сказать…

Нет, отставить! Кому это надо?

Все, что скажешь, известно давно,

Было сказано много нелепого.

Надо многих простить,

Надо многих простить.

Нет, отставить! Прощать-то и некого.

Буду Бога просить путь земной освятить,

Чтоб душа поселилась у звездного крошева.

Надо много любить,

Надо многих любить.

Только стала любовь продаваться задешево.

По мне, так существует то, что можно описать,

Что можно выразить простым понятным Cловом.

Зачем в кольцо незримый мяч бросать,

Зачем беззвучно резать по живому?

Как к Богу обратиться, если нету Cлов,

Как в мир проникнуть, в тот, что существует рядом?

В безмолвии нет видимых основ,

Заложенных божественным обрядом.

Но если я назвал свою любовь,

И если Cлово «Бог» осмыслилось в величье,

Прозревший, я могу отныне вновь и вновь

Всему рожденному внимать до неприличья.

И ничего живее Cлова нет,

В нем вкус, и звук, и запах, и надежда.

Меня ты сотворила мне в ответ,

Тобой любуясь, буду век смотреть прилежно.

Ты называла меня красивым,

А я радовался как дворовый пес.

Сфотографировала под осиной,

И надпись поставила: «Среди берез».

Кто же выдумал эту историю,

За которую надо платить до конца?

Мальчика, правда, звали Колею,

И вы с ним разделились на два кольца.

А может, был другой кто-нибудь,

Не оседлый и не мастеровой,

Учил тебя ходить по небу

И в омут бросаться вниз головой?

В моем-то омуте слишком много нечисти, —

Отдыхают гоголевские типажи.

Мне ли было учить тебя остаться в вечности?

Я лишь твердил: «Надо просто любить и жить».

Рожденный летать ползать не может.

Правду водкою не зальешь.

Пусть, милая, тебя совесть не гложет,

Прошедшее к будущему не пришьешь.

Мы с тобой косили разнотравье

На росою залитом лугу.

Наши косы лучший косарь правил

В той деревне на высоком берегу.

Покрывались свежим сеном пожни,

Вкус медовый проникал в уста.

Хоть немало я на свете пожил,

Но тобою восхищаться не устал.

Ты плыла чуть впереди в размахе,

Задавая тон нашей игре.

Я босой в распахнутой рубахе

В жарком ритме, поотстав, горел.

Оглянувшись, ты кричала: «Сашка,

Жми на пятку, бей не по верхам!»

Задала нам жизнь с тобой упряжку

До обеда выкосить гектар.

До обеда жизнь пройдет едва ли,

Только солнце высушит росу.

Я тебя на новом сеновале

В мир гораздо жаркче унесу.

Благодаря твоей ладошке

Я выжил в жизненной окрошке.

В свою заглядывал ладонь,

Там видел только мрак и боль.

А на твоей, на нежном поле,

Другая мне открылась доля —

Пряма твоей судьбы полоска

И я в ней вечный отголосок.

Не бойся, ты не состаришься!

Не потому, что умрешь молодой,

Сгорев в одном из пожарищ,

Раздутых новейшей войной,

Не потому, что кто-то богатенький

Раскошелится на процедуры.

Можно многих сделать рогатенькими

И остаться стареющей дурой.

И не от того, что вечность насвищет

Посланник с небесного света.

Можно обожраться присадками к пище

И отцвести как одуванчик в начале лета.

Но есть один способ проверенный,

Естественный и простой:

Нужно, чтоб ты в меня верила,