Три капли на стакан - стр. 8

– Кхм, – я прочистила горло. Почему-то это сравнение меня смутило. – Любите рыбалку… Эллиот?

– Очень, – просто признался он. – Особенно на голавля или сазана. Они хитрые и осторожные. Жаль, теперь редко…

Он сам себя оборвал и досадливо поморщился.

Так-так, интересно!..

Внутри автомобиль оказался не такой развалюхой, какой выглядел снаружи. И ни пылинки, ни соринки – чудеса!

Меня лейтенант усадил рядом с собой.

– Куда сначала? – поинтересовался он, заводя мотор.

Я молчала, прикидывая. Потом решилась:

– Может, вы мне расскажете об этом Мастерсе? И что выяснили ваши медики? Раз уж мы с вами теперь в одной лодке.

Эллиот бросит на меня острый взгляд, но пообещал сдержанно:

– Позже. Давайте сначала поговорим с аптекарями.

– Как скажете, – я пожала плечами. Мне уже без разницы – куда ни кинь, всюду клин. Или помощь полиции против «своих», или обвинение в убийстве. – Тогда по очереди. Риджент-стрит, пятнадцать. Аптека мистера Толбота.

***

Нужный дом – хмурый старый особняк, весь увитый плющом – носил следы недавнего ремонта.

Владелец даже попытался придать аптеке некий шик, украсив крыльцо скульптурами кошек и стилизованными колоннами.

Выглядело аляповато, но клиентам нравилось.

В аптеке оказалось оживленно: три старые девы что-то обсуждали возле стенда с травяными чаями, молодая пара выбирала приданое малышу (у будущего папаши был такой вид, словно у него болят зубы), а дорого одетый толстяк внимательно слушал вдохновенную речь аптекаря о пользе припарок из навоза.

Я невольно поморщилась – по словам Толбота, ничего чудодейственнее не существовало в природе.

«Народные» методы лечения стараниями Толбота недавно вошли в моду. Причем он умудрялся брать деньги не за лекарства, а за советы, книжки и прочую муть. Зато теперь он процветал на зависть не столь оборотистым коллегам.

От коровьих лепешек аптекарь перешел к целебности уринотерапии. Теперь прислушивались и старые девы (даже не морщились!)

– Он что же, правда в это верит? – Эллиот склонился к самому моему уху.

Дышать он старался ртом – в курильнице на столике дымились кусочки ладана и каких-то на редкость вонючих трав.

Бедный лейтенант – вторая атака на его обоняние за утро!

– Откуда мне знать? – так же тихо ответила я.

Выглядел аптекарь очень эффектно: наряд по моде двухсотлетней давности он носил с легкостью, выдающей старую привычку.

Рубаха, расшитая красными и зелеными узорами, вместо пояса кушак с золотыми кистями, алые шелковые штаны заправлены в сафьяновые сапожки – красавец, да и только!

Да и за собой он следил. Только прическа подкачала – в светлых кудрях до плеч уже красовалась солидная плешь. Аптекарь стыдливо пытался ее скрыть за начесанными волосами, но получалось только хуже.

Мистер Толбот перешел к подробным рекомендациям насчет сбора мочи, и мои нервы сдали.

Теперь уже я волокла на буксире лейтенанта.

– Доброе утро, Тобиас! – широко улыбнулась я аптекарю, бесцеремонно протолкавшись к стойке.

Он скривился, как будто разжевал лимон. Имя свое Толбот не любил, и тут я его вполне понимала. О чем, интересно, думали родители, называя сына Тобиасом Толботом? Беднягу все детство дразнили Тотошкой.

– Доброе, Эйлин! – тем не менее, ответил он.

Зато взгляд такой многозначительный! «Принесло тебя на мою голову!» – читалось в выпуклых глазах аптекаря.