Три цветка и две ели. Второй том - стр. 8
Соолма долго ей оказывала в счастье закатить «ведьмовскую оргию», ведь в замке эту черную кожей и свирепую лицом врачевательницу без всякой ворожбы считали полуведьмой, но лаской и нежностью (нытьем и подлизыванием) Маргарите удалось сломить ее сопротивление. Черные Царицы тоже рыцарями не являлись и могли позволить себе уступки, если вволю нафыркались на баронесс.
Весь сорок первый день Целомудрия совершенно счастливая Маргарита провела с Рагнером, который (о чудо!) никуда ни разу не уехал. Большую часть дня они нецеломудренно нежились на ложе в его спальне, под одеялом и меховым покрывалом, смотрели на снегопад и болтали. А ночью, с началом часа Любви, она, с холщевым мешочком и всем необходимым инструментом для «ведьмовской охоты», поднялась на четвертый этаж.
– Знала бы ты, как было непросто раздобыть каштаны, – жаловалась Маргарита в спальне Черной Царицы, доставая из мешка кулечки и чарки. – И Люти еще… Я ей «сахар» говорю, а она, дура, мне всё соль несет!
– Люти ничуть не дура, – холодно ответила Соолма.
Они сидели на полу, вернее, на подушках, в таинственной темноте и при свете маленького огонька от маленькой глиняной лампы с ручкой.
– Я знаю, что она вредничает, – невозмутимо разливала воду по трем чаркам Маргарита. – С того суда мне больше не приносят каш с улыбкой из масла. Но пусть только попробуют пакостить. Если я найду мышь в своем белье или в одеждах наследника, то Рагнер их замучает до смерти в страшном подвале.
– Ну… мышь будет не сразу. Пока они тебя боятся из-за Рагнера. Если он уж даже Вьёна ради тебя предал…
– Я не просила! Он сам так решил!
– Конечно… Что надо делать с этими чарками?
– В одной – сладкая вода, в другой – соленая, а в третьей – простая. Но сперва надо тащить из каштанов желуди, – открыла Маргарита мешочек. – Говори: «Скажи, Диана, сколько раз я пойду под венец», бери горсть и клади в чашу. Сколько будет желудей – столько будет у тебя супружеств.
– Скажи, Диана: сколько раз я пойду под венец? И кто ж тебя этому страшному ведовству обучил? – язвила Соолма, вытаскивая руку из мешка.
– Беати. Она успела на свой Дианаалий до замужества… И сколько у тебя там мужей? – любопытно заглянула Маргарита в чашу, но Соолма ревниво закрыла ее рукой и стала копаться в ней одна, выискивая среди шариков каштана продолговатые желуди. – Знаешь, – поджала Маргарита губы, – Дианаалий – это должно быть весело, а ты вовсе не весело одна копаешь мужей.
– Мои же мужья, – сосредоточенно искала их Соолма.
– Это пока желуди!
– Одного, что есть из плоти, ты у меня уже забрала, а желудевых мужей не дам… Не дала бы, но их и так нету! – шмякнула она латунной чашей о пол.
– Дай я! – взяла Маргарита чашу, тоже пошуршала каштанами и даже высыпала содержимое чаши себе на подол платья. – Правда нет… – заключила она и принялась собирать чашей орехи.
– А в мешке мужья есть? – усомнилась в честности «подруги» Соолма.
– Щас я буду тянуть – и увидишь. А ты не расстраивайся, – успокоила ее Маргарита, ссыпая каштаны в мешок. – Потом на любовников тащить будем.
– А меридианки все развратницы? – продолжала язвить обиженная желудями Соолма. – Или только ты?
– Выходит, что все. Скажи, Диана: сколько раз я пойду под венец?
Маргарита высыпала горсть из руки в чашу и стала выуживать «мужей».