Три цветка и две ели. Третий том - стр. 33
________________
Тридцать четвертого дня Нестяжания воротились Лорко, Енриити и Филипп. Часть новостей уже рассказал Рагнер, часть – они. По их словам, нотариальное дело Оливи вроде процветало – он снимал хороший дом на северо-востоке города, у рынка, жил там без жены и сына, но с матерью. Тетка Клементина пребывала в добром здравии. Гиор Себесро вновь устроил лавку на первом этаже своего дома, а суконную палату перестраивал с подвала до чердака, обходясь, когда мог, собственными силами. Все ожидали чего-то грандиозного. Нинно так и не объявился, в его доме поселился Парис Жоззак, седовласый ухажер Ульви. Годовалый Жон-Фоль-Жин одновременно напоминал мать и отца, отличался отменным аппетитом. Ульви сказала, что если через четыре с половиной года ее муж не объявится, то она по закону похоронит его имя, продаст дом с кузней и выйдет замуж за Париса Жоззака. Кажется, она даже расстроилась тому, что Нинно осенью был жив-здоров и ей теперь придется ждать лишние полгода для похорон имени и до своей свободы.
Филипп повидал Онару Помононт, пуще влюбился и поставил себе цель: стать рыцарем, дабы, как и Лорко, однажды завоевать сердце этой Прекрасной Дамы. Однако Лорко никак не хотел быть его наставником – «упозоримся вместях на всею Меридею, Фильпё». Зато Рагнер с пугающей искрой в глазах согласился – согласился «согнать жиру и нюней» со своего «братца-Любоконя». Видимо, чувства к синеглазой Онаре были воистину сильны – Филипп, обуздав страх и гордость, поклялся во всем слушаться герцога Раннора и не жаловаться сестре. Утро отныне наступало для Филиппа на рассвете, «с пробежки» в горы до реки, с купания в ней (знаю, что не умеешь плавать – войди в реку да выйди!), и с таскания двух ведер чистейшей воды до имения. Днем Филипп работал конюхом, ведь после санделианцев остались три лошади, а ночью подросток спал с четырьмя борзыми на сеновале, причем ночь для него начиналась сразу после заката. Филипп добросовестно старался, и в награду Рагнер позвал его с собой на охоту.
На охоту Рагнер, Лорко и еще пять лодэтчан отправлялись в медиану, до того же три дня готовились: собирали вещи, хлеб и вино, искали рога, чтоб трубить, точили колья, вместо рогатин, и тесали пули для камнеметных арбалетов. На кого идут охотиться, они сами не знали; самой желанной добычей, конечно, являлся красавец-олень. Поехали на лошадях, решив в горы не подниматься, а «гульнуть по холмам». Борзых собак тоже взяли «гульнуть».
В первый день собаки вспугнули стаю куропаток, а у реки охотники обнаружили куликов. Филиппа научили стрелять из арбалета, и он сразил одного кулика стрелой. Вечером пообедали тем, что добыли, а затем, попивая вино, разговаривали у костра. Филиппу тоже налили вина, и он чувствовал себя взрослым, важным. Рагнер, глядя на него, вспоминал себя и думал, что для Филиппа охота случилась в первый раз, для него же, возможно, в последний – до празднества Перерождения Воды оставалось семь дней, значит, если проклятье это правда, то у него имелось всего десять дней жизни.
Второй день, день луны, прошел в поисках звериных троп. Воротиться домой без оленя, кабана или хотя бы косули, охотники считали позором. Однако утром дня марса Рагнер объявил, что они возвращаются и дальше в горы не пойдут. Разочарованные, охотники отправились до дома.