Три чашки чая - стр. 38
Мортенсон с трудом воздержался от тяжелого вздоха, наблюдая за тем, как Али приказывает принести им еще один чайник.
К вечеру следующего дня самых разных переговоров, когда у Грега чай буквально лился из ушей, они с Абдулом вернулись в отель на повозке, запряженной небольшой лошадью. В карманах лежали чеки на молотки, пилы, гвозди, кровельное железо и лес для новой школы. Все материалы должны были доставить на следующий день. Абдул и Мортенсон арендовали грузовик. За три дня предстояло отвезти все закупленное в Каракорум.
Абдул предложил вернуться в отель на такси. Но Мортенсон, испуганный стремительным исчезновением денег, решил экономить. На лошади три километра они преодолевали дольше часа. Повозка медленно пробиралась по улицам, по которым повсюду сновали черные такси «моррис». Эти машины ходили в Равалпинди с колониальных времен, когда город располагался на окраине Британской империи.
В отеле Грег смыл с себя пыль, облившись теплой водой из ведра. После этого он отправился к портному, надеясь получить новую одежду, пока не настало время вечерней пятничной молитвы.
Мансур-хан гладил костюмы Грега тяжелым утюгом на углях и тихонько напевал. Хозяева соседних магазинчиков заканчивали работу. Отовсюду раздавался лязг закрываемых железных ставней.
Мортенсон переоделся в чистую одежду, еще теплую от утюга. Скромно прикрывшись длинными полами рубашки, он натянул новые штаны, завязал широкий матерчатый пояс тугим узлом и повернулся к Мансуру.
«Bohot Kharab! Ужасно!» – воскликнул портной. Он подошел к Мортенсону, схватил его за свисающий кушак и заправил пояс в штаны. «Так носить запрещено», – сказал Мансур. Грег явно ощутил прочность уз, которые теперь связывали его с пакистанской культурой. В этой стране существовали строгие правила поведения, которым нужно было подчиняться безоговорочно. Нужно приложить все усилия, думал он, чтобы случайно не нарушить эти правила.
Мансур протер очки подолом рубашки, продемонстрировав американцу собственные, завязанные правильным образом, штаны, и внимательно осмотрел Мортенсона. «Ты уже наполовину пакистанец, – одобрил он. – Хочешь помолиться со мной?»
Хозяин вывел Грега наружу и запер магазинчик. Тропические сумерки сгущались очень быстро, хотя по-прежнему было довольно жарко. Мансур взял Мортенсона за руку и повел его к минарету соседней мечети. По Кашмир-роуд мимо закрытых и закрывающихся магазинчиков в том же направлении спешили мужчины, по двое и по трое. Во время вечерней молитвы дорожное движение в Пакистане замирает, поэтому на улице было необычно свободно.
Мортенсон думал, что они идут прямо в мечеть, но в двух кварталах от ее огромного минарета Мансур свернул на широкую пыльную площадку перед автозаправочной станцией. Здесь более сотни мужчин совершали ритуальное омовение перед молитвой. Под краном Мансур наполнил специальный кувшин и рассказал Мортенсону о том, в каком порядке нужно совершать омовение. Подражая портному, Грег присел на корточки, закатал штаны и рукава рубашки и начал с самых нечистых частей тела. Сначала омыл левую ступню, затем правую. Потом настала очередь левой и правой руки.
После омовения рук Мансур высморкался, прижимая палец к левой, а потом к правой ноздре. Мортенсон проделал то же самое. Вокруг них раздавались сморкания и плевки, а над всей этой какафонией звучали призывы к молитве. По примеру Мансура Грег промыл уши, затем прополоскал рот, который мусульмане считают самой священной частью человеческого тела. Ведь именно изо рта исходят молитвы, которые слышит Аллах.