Тревожных симптомов нет (сборник) - стр. 17

Первый пилот внимательно глядел на щит приборов. Прием допинга на взлете и посадке был категорически запрещен уставом.

Действие таблетки сказалось мгновенно. Теперь вибрация и тяжесть не казались такими мучительными.

Притчард передвинул маленький рычажок на пульте. Стрелка указателя перегрузки пошла вниз.

– Я ноль-шестнадцатый, – сказал он в микрофон, – старт благополучный, курс на заправочную станцию.

– Я вас слышу, ноль-шестнадцатый, – отозвался голос. – Старт благополучный, заправочная готова вас принять.

Плавное торможение, две вспышки бортовых дюз, и корабль повис в магнитной ловушке заправочной станции.

«Ловко это у него получилось, – подумал Климов, – ай да самый опытный!»

Притчард отстегнул ремень.

– Послушайте, Климов. Заправка продлится около трех часов. На взлете вы мне абсолютно не нужны. Набор второй космической – это не шутка. Отправляйтесь спать. Две таблетки снотворного. Через двадцать часов меня смените.

– Да, но…

– Выполняйте распоряжение! При такой автоматике я могу подремать здесь. Ясно?

– Ясно.

В синем свете ночных ламп лица пассажиров казались мертвенно-бледными. Они лежали навзничь в откинутых креслах, скованные стартовым наркозом.

На переднем сиденье, скорчившись, спала стюардесса.

Климов прошел в крохотную каюту экипажа и, сняв ботинки, лег на диван. У изголовья, на столике, лежала коробочка со снотворным.

«Выполняйте распоряжение…»

Он вздохнул и одну за другой принял две таблетки.

«А все-таки тебе здорово повезло, пилот», – усмехнулся он, закрепляя спальные ремни.

Климов проснулся от странного щемящего чувства тревоги. Несколько минут он лежал на спине с закрытыми глазами, не в силах побороть действия снотворного.

«Который час? – Он отстегнул ремни, рывком сел и взлетел к потолку. Держась за скобы на переборке, осторожно спустился вниз и взглянул на часы. – Черт знает что! Проспал!» Прошло тридцать шесть часов с тех пор, как Притчард отослал его в каюту. Проспал вахту! Позор! Нечего сказать, хорошо начинается его служба на ноль-шестнадцатом!

Он нагнулся, натянул ботинки с магнитными подошвами и, волоча ноги, с видом провинившегося мальчишки поплелся в рубку.

Чета американцев, расстегнув ремни, дремала в креслах. Юные эксперты снова сражались в бойк, оглашая кабину веселым хохотом. Марсианка, морщась от стука магнитных костей, сосала тюбик с ананасным кремом.

Стюардесса порхала между креслами, убирая остатки завтрака.

Климов открыл дверь рубки:

– Простите, Притчард. Я знаю, что это свинство, которому нет оправдания.

– Бросьте, Климов. Я рад, что вы хорошо выспались. Корабль на курсе. Можете дремать здесь, в кресле, а я прилягу. Когда вас сменить?

– Когда угодно. Я, кажется, выспался на всю жизнь.

– Хорошо, – первый пилот взглянул на часы, – я, пожалуй, тоже приму таблетку.

…Нет ничего более спокойного, чем вахта в свободном полете. Климов откинулся в кресле и закрыл глаза, прислушиваясь к монотонному пощелкиванию курсографа. Ну вот, он снова в космосе. Теперь, вероятно, надолго. Пилотов, назначенных из резерва, редко снимают после первого рейса. Во всяком случае, несколько рейсов ему обеспечено, а там…

Два взрыва один за другим рванули корпус корабля. Погас свет. В темноте Климов нащупал кнопку аварийного освещения, и рубка осветилась скупым светом маленькой лампочки, укрепленной над пультом.