Треугольное лето - стр. 3

– Ох, ты ж, горе мое… да вы в реке-то воду согрейте, люди-то купаться хотят!

Покорно согреваю воду в реке, тут же кто-то ворчит, что можно было бы и улицы прогреть, тут же кто-то замечает, что жарковато, можно и ветерка, эй, давай, пошевеливайся, ветерок подай, да не сильный, послабее, куда ты так дуешь… Кто-то из мужчин спохватывается, да перестаньте вы ему указывать, а то обидится еще, ему лучше знать, что делать. Кумушки у ворот тут же парируют, это мы обижаться должны, десять дней его не было…

Мечусь по городу, стараюсь всем угодить, не могу, вхожу в дома – через раскрытые окна, спрашиваю то у того, то у другого, не видели ли вы эту женщину, ну эту, которую в овраге убили, ну, не в овраге, не знаю, где – люди разводят руками, что-то припоминаем, понять бы еще, что… нет, не помним… не было такой у нас тут…

– Здравствуйте.

Нет, не так он сказал, когда пришел ко мне. Он поклонился и сказал:

– Здравствуйте… уважаемое лето.

Вот это меня сразу насторожило, ко мне еще никто так не обращался, по имени, даже следователь. Мне показалось, пришедшему что-то нужно от меня – и показалось не зря.

– Э-э-э… утро доброе.

– И правда, очень доброе утро, теплое такое, летнее, это здорово у вас получилось, солнышко, ласточки… небо синее…

Так и хочется спросить – что вы от меня хотите.

Не спрашиваю.

– Уважаемое лето… вы… вы мне поможете…

Киваю:

– Помогу.

– Думаю, чем помочь, урожай там хороший в огороде или погоду отменную в выходной, да такому учтивому господину ничего не жалко…

– …найти убийцу…

Меня передергивает.

– Вам же не все равно, правда? Вы же… вы же так волновались, да? Вы же поможете…

Хватаюсь за соломинку:

– Вы… вы её знали?

– Знал. Любил…

Вздрагиваю. Понимаю, что все серьезнее, чем казалось.

– Но… постойте-постойте, а почему же вы её знали, а остальные говорят…

– …они врут.

– Врут?

– Врут.

– Все? Весь городок?

– Весь городок. Врет.

– Но… зачем?

– Вот это я и хотел бы знать.

Мне становится не по себе.

Слушайте, быть такого не может, я понимаю, один-два человека её убили, скрывают, но чтобы весь город…

На этот раз передергивает человека, который пришел ко мне.

– Вы думаете… в заговоре весь город?

– Ну, я такого не говори…

– …а ведь верно получается, они же все сказали, что её не помнят…

Спохватываюсь:

– Но вы-то её знаете?

Сглатывает:

– Знал… хорошо знал.

– Так скажите мне, кто она такая?

Мотает головой:

– Этого… этого я вам не могу сказать.

– Послушайте, вы странный человек, вы просите меня помочь, а сами ничего не говорите…

– Но… я правда ничего не могу вам про неё сказать…

Вежливо кланяюсь. Иду развешивать на деревьях спелую вишню, рассаживать последние одуванчики. Он догоняет, он хватает меня за плечи, смотрит умоляюще:

– Вы найдете убийцу… найдете… обязательно…

*

…на этой неделе лето на нас обиделось, и очень серьезно: как только начался июль, зарядили дожди с утра до вечера, крупные капли падали с листьев, стучали по крыше, река стала холодной, мокрой, промозглой. Уже не хотелось выбираться из дома в такую непогоду, хотелось разжечь камин и собраться в тесном домашнем кругу. Кто-то поговаривал, что лето ушло, уступило место осени, – но другие подтверждали, что это все еще именно лето – обиженное, озлобленное на нас на всех. Люди даже видывали, как лето с умным видом хаживает в городской архив, ищет что-то в старых газетах, в старых книгах, незнамо, что…